Вторая Пуническая война

Можно констатировать, что Гасдрубалу повезло в античной традиции, поскольку даже враги признавали в нем достойного противника – умелого военачальника и храброго воина. Что и было засвидетельствовано Титом Ливием. Очень хорошо отзывался о Гасдрубале и Диодор Сицилийский, называя его лучшим карфагенским полководцем после Ганнибала. Историк пишет о том, что поход Гасдрубала в Италию оказался полной неожиданностью для римлян, а сын Гамилькара при этом продемонстрировал качества выдающегося военачальника. И если бы удача была к нему благосклонна, то для Римской республики всё могло закончиться катастрофой (XXVI, 24).

На следующую ночь после сражения Нерон повел свой отряд обратно в Апулию: «идя еще скорее, чем шел сюда, он на шестой день вернулся к своему лагерю и к стоявшему рядом врагу» (Liv. XXVII, 50). Я уже обращал внимание на то, что от места битвы при Метавре до Канузия около 430 км. Поэтому можно только восхититься консулом и его легионерами, совершившими труднейший переход после продолжительного сражения в столь короткие сроки. Прибыв в лагерь, Гай Клавдий с удовлетворением отметил, что Ганнибал ничего не заподозрил, и по-прежнему оставался на старых позициях. Римский командующий приказал бросить голову Гасдрубала перед сторожевыми постами пунийцев, а затем вывел закованных в цепи африканцев из армии Гасдрубала и показал находившимся в дозоре карфагенянам. После этого Нерон распорядился освободить двух пленных ливийцев и отправить к Ганнибалу, чтобы они рассказали полководцу обо всём, что произошло при Метавре.

Когда Ганнибалу принесли голову брата, то он произнес пророческие слова: «Узнаю злой рок Карфагена» (Liv. XXVII, 50). Окончательный исход войны с Римом сомнений у полководца уже не вызывал.

* * *

Римские писатели и историки очень хорошо осознавали историческое значение победы при Метавре. Луций Анней Флор так описал поход Гасдрубала в Италию и его последствия: «брат Ганнибала Гасдрубал двинулся из Испании с новым войском, с новыми силами, с новой лавиной войны. Результат был бы, без сомнения, достигнут, если бы Гасдрубал соединился с братом. Но когда он уже спустился с Альп и размерял место для лагеря у Метавра, его укротили Клавдий Нерон и Ливий Салинатор. Нерон загнал часть войск Ганнибала в самый угол Италии, Ливий оставшихся – в противоположную сторону, в то самое ущелье, с которого начинается Италия. Между ними пролегла обширная территория – Италия во всю длину, но трудно представить, как Ганнибал не догадался, что происходит, когда консулы искусно и стремительно соединили свои войска и совместными усилиями одолели ничего не подозревавшего врага. Ганнибал узнал о случившемся, лишь увидев в своем лагере подброшенную голову брата. Тогда он произнес: «Узнаю несчастье Карфагена». Это было первое признание знаменитого полководца не без предчувствия грозящей судьбы. Ганнибал, даже по его собственному признанию, уже не был непобедимым. Римский народ, обретший уверенность в победе благодаря множеству успехов, решил покончить со злейшим врагом в его собственной стране» (I, XXII).