Вторая радуга (СИ)

Попытка окончились безуспешно. Мастер Радуги находился недалеко, ищущую мысль он уловил, но отвечать не пожелал. Зато Ермолай мог сравнить свои ощущения от сеанса связи с ощущениями чужого присутствия на Камете. И здесь он отметил несомненное совпадение. Да, за их погружениями в общий мир присматривал из расщепа Чжань Тао. Он, судя по всему, тоже положил на молодого мастера глаз. Но до времени вёл себя тихо, общества своего не навязывал и лишнего не говорил.

— Вот так. Рассчитывать можно только на себя и друзей, — разочарованно подытожил Харламов результаты попытки.

— Не расстраивайся. Когда тебе навязывают определённый путь, ты ведь стараешься вырваться на свободу, не так ли? И вот сейчас ты на свободе, так что нечего жаловаться, — урезонивала Ольга.

* * *

Под колеса мотоцикла летела изрытая земля, двигатель натужно ревел, руки затекли от попыток удержать руль прямо. Возле финишной отметки он сбросил газ и медленно вкатился на площадку, где стояли свободные байки. Двигатель взревел в последнем усилии и затих. Инструктор, сидящий на стульчике под навесом рядом с площадкой, не шевелился, внимательно наблюдая за ездой Аникутиной. Подождав, пока она поставит свой мотоцикл рядом, инструктор встал и подошел к супругам качающейся походкой.

— Харламов, не надо так руль сжимать. Байком можно управлять и ногами, и наклоном тела. Сил меньше потратишь. А так езда грамотная, аккуратная. Соревноваться в дальнейшем не думаете?

Ермолай отрицательно покачал головой. Инструктор пожал плечами и повернулся к Ольге.

— Аникутина, теперь о вас. Слишком осторожная езда, слишком экономичная. Так ездят, когда время прохождения дистанции значения не имеет. Байк не лучший транспорт для спокойных путешествий, он создан для скорости. Дело хозяйское, но если вы оба не планируете в дальнейшем гонять на кроссах или ралли, то заниматься дальше вам незачем.

— Спасибо, Кеша, — протянул ему руку юноша. — Я думаю, ты прав.

* * *

Дочь шамана всё называла попросту — мордобой. Хорошо, что инструкторы, придающие несуразно большое значение традициям и ритуалу, её слов не слышали. Аникутина дисциплинированно молчала, никто из тренеров ведь не знал, что задавать им вопросы и получать ответы она могла мысленно. И вскоре она уже переходила от одной группы к другой, и во всех инструкторы, как бы по своей инициативе, быстро ставили её в спарринг с более опытными бойцами, и те поражались, оказавшись против неё бессильными.

Она и здесь руководствовалась принципом экономии сил. Рукопашный бой мог пригодиться ей в Алатау-три, и оттого Ольга неутомимо отрабатывала приёмы защиты от атаки одного или двух человек с оружием, а равно от атаки плохо подготовленного бойца-рукопашника. Ясное дело, в расщепе она свои способности полностью "выключить" не могла, оттого на шаг вперёд предвидела любые действия соперника. Учиться бою, обладая таким преимуществом, очень трудно. Поэтому Аникутина доводила себя до изнеможения, раз за разом выполняя один и тот же приём, чтобы мышцы его запомнили и при надобности воспроизвели практически без участия сознания.

— Твоя жена там захваты отрабатывает? — подсел к молодому мастеру один из бойцов.

— Так точно, — ответил Харламов, не поднимая головы от борцовской тапочки, которая разорвались по шву.

— Я за ней второй день наблюдаю. Не то ей вообще единоборства противны донельзя, не то она какую-то странную цель перед собой ставит. Я же видел, что она умеет уходить от самых сложных ударов в комбинации. Это высочайший уровень. А она полирует простейшие захваты…

— Готовится к бою на автоматике, когда дыхалка вырубится и сознание потускнеет, — объяснил Ермолай. — У нас мало времени.

— То-то я смотрю, ты тоже удары и комбинации почти не отрабатываешь… Хулиганов опасаетесь, или толпы дикарей с копьями и дубинами?

— Кто попадётся, — неохотно ответил юноша.

Его собеседник и раньше подозревал, что эти двое — мастера Радуги, изучающие боевые искусства для своих загадочных целей, а сейчас и вовсе в этом уверился. Но вслух он об этом не сказал. К ученикам и выпускникам Школ Радуги отношение было отстранённо-брезгливое. Связываться с ними боялись, понимали разницу в соотношении сил, а уважать — не уважали, считая дармоедами.

— Слышь, Харламов, а ты по жизни кто?

— Учусь на психолога, — Ермолай сбросил уцелевшую тапку, встал, и с места подпрыгнул вверх, выбросив обе ноги в стороны с воинственным кличем.

Собеседник остался сидеть, с недовольным видом наблюдая, как юноша носится по поляне, стремительно нанося удары по различным грушам или деревяшкам. Больше молодой мастер перерывов в занятиях себе не позволял, а попытки заговорить с ним незаметно пресекал ещё на стадии оформления мысли. Через неделю супруги внезапно прекратили занятия.

— У зятя отец умер, он поехал хоронить. Сестра в положении, одна осталась, — объяснил своему инструктору Ермолай. — Надо поддержать.

— Да, куда тут денешься, — согласился тот, — надо так надо. Жаль, из тебя интересный боец получился бы. Ты мне так и не сказал, какому виду боя ты раньше учился.