Вторая сестра

Я знаю того, которого арестовали. Он мой коллега. Никогда не думал, что он такой человек. Ни за что не узнаешь, что у человека в сердце! У меня есть кое-какая информация: однажды он мне сказал, что у него есть младшая сестра, которая учится в средней школе. Я их видел вместе. Я помню, как выглядела ее форма, – она учится в той самой школе, где училась девочка, покончившая с собой! Тут наверняка есть какая-то связь.

– …следовательно, перед Вайолет встанет суровый выбор: ее жизнь или безопасность брата. И чем сильнее она его любит, чем сильнее заботится о нем, тем легче ее смутить.

– Даже если она думает, что ее брата посадят в тюрьму, нарушение неприкосновенности личной информации не считается таким уж тяжким преступлением, правда? Наверняка из-за этого не стоит кончать с собой…

– Если он будет отдан под суд, им заинтересуются СМИ и его осудит общественность. Вайолет боится, что ее брата разорвут на куски в Интернете из-за нее, сочтут извращенцем, который разрушил жизнь ни в чем не повинной девочки. Этому не помешает даже правда – поэтому Вайолет не решится вмешиваться. Поймет, что это не выход.

Нга-Йи мало-помалу начала свыкаться с его стилем рассуждений. Она знала, какой это огромный стресс – стать темой для разговора, а уж Вайолет явно понимала это, как никто другой: ведь она направила общественное мнение против Сиу-Ман.

– За последние несколько дней мы целенаправленно усиливали психологическое давление на Вайолет. Теперь она готова, что называется, дать трещину и поверить в то, что смерть сможет решить все ее проблемы, – сдержанно произнес N. – При таком неровном настроении, недосыпании, при том, что то и дело слышишь слово «Убийца!», которое неведомо кто кричит тебе прямо в ухо, – любой потеряет связь с реальностью.

Одного, правда, Нга-Йи не знала: это N оставил комментарий насчет самоубийства в книжном блоге Вайолет.

После знакомства с Розали и историей семейства Вайолет в голове у N начал рождаться план. В один из дней он написал комментарий в блоге Вайолет под именем «Фрэнни», чтобы Вайолет перечитала роман и задумалась о настроении главных героев. В ее подсознании после этого могла поселилась мысль о том, что самоубийство может быть разумным выбором. Он понятия не имел, сработает его маневр или нет, но опыт подсказывал ему, что в таких делах любой шаг не лишний. Речь тут шла не о гипнозе, не об управлении сознанием. Скорее, это было нечто наподобие рекламы – девиза или образа, которые подсознательно воздействуют на выбор покупателя.

– Внимательно следите за последним днем жизни Вайолет, – сказал N, откинув спинку кресла и распечатав энергетический батончик. – Вот она, ваша месть, и вы обязаны все досмотреть до конца.

Потом Нга-Йи несколько часов молча смотрела на экран и следила за искоркой жизни, все еще горевшей внутри Вайолет. В кои-то веки проявив гостеприимство, N предложил Нга-Йи энергетический батончик, но она отказалась. У нее бурлило в животе и сосало под ложечкой. Как бы страстно она ни желала наказать своего врага, у нее все же имелась совесть, и ей нелегко было отнять у человека жизнь. Люди способны на злобные мысли и ядовитые слова, но большинство из них не в состоянии увидеть воочию результаты своей жестокости. Несколько раз Нга-Йи была готова сказать N, что уходит домой – пусть позвонит ей, когда все будет кончено, но его слова насчет того, что она обязана досмотреть все до конца, удерживали ее напротив экрана.

Вскоре после девяти вечера N напечатал комментарий как бы от имени коллеги брата Вайолет по работе. После чтения этого комментария язык тела Вайолет, все ее движения резко изменились. Вид у нее по-прежнему был несчастный, но взгляд блуждать перестал, а губы уже не дрожали. У Нга-Йи было полное ощущение, что девочка сейчас запросто может открыть окно нараспашку и полететь навстречу смерти с высоты десятого этажа. Однако Вайолет осталась там, где сидела. Она не спускала глаз с экрана ноутбука и просидела неподвижно больше часа.

– И долго она вот так будет сидеть? – спросила Нга-Йи.

– Это бессердечно с вашей стороны, мисс Ау. Даже осужденному на смерть дают право произнести последнюю молитву, а вы лишаете ее этих финальных мгновений.

N злорадно ухмыльнулся, глядя на Нга-Йи.

Сама она ничего такого в виду не имела, хотела сказать только о том, что трудно вот так бесконечно ждать, но ей стало очень неловко.

– Я же просто…

N подвинул к ней микрофон и не дал договорить.

– Если не можете ждать, пожалуйста, положите последнюю соломинку на спину верблюда[60].

– Что?