Вторая Советско-финская война, 1941 год

В августе 1940 года немецкий Генштаб начал прорабатывать планы размещения своих войск в Финляндии. Тогда же немцы в ожидании советского нападения на Финляндию привели в готовность свои войска в оккупированной ими Северной Норвегии для занятия (в случае чего) рудников в Петсамо (чтоб русским не достались). 18 августа 1940 года состоялась первая встреча Маннергейма с эмиссаром Геринга. В сентябре финны заключают с немцами соглашение о транзите через территорию Финляндии грузов для всех родов войск (транзит в Северную Норвегию). Тогда же Германия начинает поставлять для финской армии оружие и боеприпасы. Для СССР немцы придумали такое объяснение своих действий: транзит предназначен для укрепления обороны Норвегии от Великобритании. В своих мемуарах Маннергейм заявил, что именно расширение связей с Германией спасло Финляндию от вторжения СССР осенью 1940 года [3].

Хотя непонятно: зачем тогда Сталину надо было за полгода до этого несостоявшегося нападения останавливать свое наступление на Финляндию в конце Зимней войны, когда оставалось только «немного дожать» финнов? На этот вопрос советские историки отвечают однозначно: была выполнена задача войны – граница отодвинута, угроза Ленинграду устранена, на северном фланге противостояния с капиталистическим миром обороноспособность СССР увеличена, поэтому и был подписан мирный договор. Да, но как же тогда заявление советского правительства от 1 декабря 1939 года – сразу после начала военных действий – о том, что СССР не находится в состоянии войны с Финляндией? Мало того, у него заключен договор о мире и согласии с некой Финляндской Демократической Республикой, которая является «единственной легитимной властью в стране» [4]. Это сообщение уже невозможно перечеркнуть – оно есть и никуда от него не деться. Эта «новая народная власть» в виде готового и уже сформированного Народного Правительства во главе с Куусиненом сидела в приграничном городке Терийоки, ожидая команды из Москвы на перемещение в Хельсинки. Конечно, изворотливые толкователи нашей исторической «библии» тут же найдут сотни объяснений этому казусу, но напрашивается самый простой вывод: Сталин хотел сделать из Финляндии очередную свою республику Советов, но что-то пошло не так. Столкнувшись с невероятно ожесточенным сопротивлением финнов, Сталин понял, что их – хотя бы на время – надо оставить в покое. Ну, никак не желали финские рабочие и крестьяне скинуть иго ненавистных помещиков и капиталистов, особенно с помощью Красной армии. Армию эту ждали при дальнейшем продвижении в леса и болота Финляндии постоянная ненависть населения и партизанская война, при благожелательном отношении Великобритании, живой еще тогда Франции, США и – исподтишка – Германии. При этом союзники по Антанте (Англия и Франция) всерьез рассматривали возможность высадки десантов на финском побережье и в Норвегии для помощи финской армии в войне с СССР, и даже планировали бомбардировки бакинских нефтепромыслов [5]. Сталин предпочел всем этим неприятностям уже достигнутое. Войну надо было кончать как можно скорее.

Приведем выдержки из рукописной записки Молотова от 9.11.40. «Некоторые директивы к Берл. поездке» – так в оригинале – авт. (эта записка реально существует и официально опубликована) [6].

«…п.2. Исходя из того, что с.-г. соглашение о частичном разграничении сфер интересов СССР и Герм. событиями исчерпано (за исключ. Финл.) в переговорах добиваться, чтобы к сфере интересов СССР были отнесены:

а) Финляндия – на основе с.-г. соглашения 39г., в выполнении которого Г. должна устранить всякие трудности и неясности (вывод герм.войск, прекращение всяких политич. демонстраций в Ф. и в Г., направленных во вред СССР)…»

По поводу якобы последовавшего во время визита Молотова в Берлин приглашения СССР присоединится к Тройственному пакту (который изначально, вообще-то, назывался «антикоминтерновский») немцам было заявлено, что эта идея подлежит обсуждению при соблюдении некоторых условий, в том числе и по «финскому вопросу». Вообще, визит Молотова в Берлин в ноябре 1940 года интересен и сам по себе безотносительно нашей основной «финской» темы. Какие-то детали переговоров официально не публиковались, разговоры велись почти tete-a-tete без каких-либо коммюнике – стороны прощупывали позиции друг друга, но при этом остались записи и даже стенограммы бесед советскими переводчиками (и немецкими) и членами делегации. По крайней мере, в нашей тогдашней печати подробностей не было: ну, съездил Молотов в Германию за восемь месяцев до войны – значит, так было надо… А ведь именно с того визита вектор отношений Германии и СССР окончательно сориентировался в сторону войны.