Вторая Советско-финская война, 1941 год

ВВС 7-й армии на пространствах от Полярного круга до Ладожского озера состояли всего лишь из одной смешанной авиадивизии – 55сад – в которой на 22 июня числился только один полк бомбардировщиков – 72 сбап из 34 самолетов. 27 июня в дивизию вошел 155-й истребительный авиаполк (155 иап) в составе 33 самолетов И-16. Итого на пространствах в 400-500 км наши ВВС насчитывали всего 67 боевых самолета [13]. Правда, и со стороны противника авиации здесь было не густо. Точное количество самолетов ВВС Финляндии, летавших в данной зоне неизвестно, но вот, например, на финских аэродромах, с которых они могли бы оперировать в этом районе (это аэродромы Йонсуу – 17 самолетов, Йороинен – 29, Наапаярви – 30) всего базировалось на начало войны 76 самолетов [14].

7.4. Отдельно о ситуации на Карельском перешейке накануне войны.

В полосе ответственности 23-й армии – Карельский перешеек и северная часть Приладожья – из-за особенностей местности все преимущества в ведении наступательных действий были на стороне противника. От границы на юго-восток в сторону Выборга и Ленинграда на Карельском перешейке не существует значительных естественных водных преград в виде системы озер и рек, каналов. За исключением искусственных приграничных укреплений со стороны СССР – «линия Сталина», или же 28 УР (укрепрайон), оборонительной полосы на старой границе (демонтирована) – 22-й УР и остатков «линии Маннергейма», тоже частично разрушенной и демонтированной. Но вот если вести наступательные действия со стороны СССР, то они оказываются возможны только в южной части Финляндии вдоль дорожных систем на Хельсинки-Турку. Дело в том, что сразу от дорожной сети на север вся эта часть Финляндии испещрена действительно «тысячью озер», являющихся почти непреодолимым препятствием для наступающих войск в летнее время. Зимой, естественно, задача хоть немного, но упрощается, что и произошло в феврале-марте 1940 года при прорыве линии Маннергейма частями РККА.

В таком предположении интересен, если не загадочен факт передислокации в первые дни войны 10-го мехкорпуса РККА, изначально размещенного на южном берегу Финского залива (Ораниенбаум-Гатчина) через Ленинград к финской границе под Выборг. Корпус в течение нескольких дней совершал марш своим ходом на расстояние до 200 км. Переход преодолели не все уже порядком изношенные к тому времени боевые машины (дивизия формировалась из танков, прибывших из учебных частей). Так, в 21-й танковой дивизии из 281 танков в поход не смогли выйти почти 50, а доехали до места назначения всего 171 [15]. Потом-то их подобрали, подлатали, но однозначно этот переход не прибавил боевых возможностей мехкорпусу. Напомним, официально Финляндия объявила нам войну только вечером 25 июня, а 22 июня, уже после начала движения колонн 10-го мехкорпуса (а в это время 1-я тд 1-го мехкорпуса уже занимала позиции под Алакуртти) Финляндия заявляет о своем нейтралитете в начавшейся советско-германской войне. Но 10-й мехкорпус уже упорно шел на Выборг, громыхая по улицам Ленинграда и теряя в пути машины и танки. Получается, советское командование предвидело шаткость финского нейтралитета и решило загородить мехкорпусом путь на Ленинград?

Самое удивительное вот что. Финны объявили войну 25 июня, но в решительное наступление перешли только 10 июля, ограничиваясь до той поры боями небольшими силами, в том числе и с частями 10-го мехкорпуса. 6 июля в штаб корпуса приходит приказ командующего фронтом – во исполнение распоряжения начальника Генштаба – о переброске 10-го мехкорпуса на Лужский оборонительный рубеж – это еще 130-150 км на юг от Ленинграда. Правда, на этот раз техника была погружена в эшелоны. При этом корпус был фактически «распилен» пополам: на месте в распоряжении 23-й армии оставалась 198-я моторизованная дивизия (198мд) и пять танковых батальонов – 156 танков. Эти батальоны в ходе начавшихся активных боевых действий, также как и в случае с 1-й тд под Алакуртти, были «растащены» командованием на роты и взводы, и армия лишилась бронированного кулака и на этом участке фронта [15].