Здесь есть несколько противоречивых фактов и свидетельств. Так, из книги Э.Зимке мы узнаем, что командующий финским корпусом ген. Сиилусвуо хотел продолжать наступление на Лоухи, но его осадил сам Маннергейм, к которому, вроде бы еще 27 октября, обратился Рузвельт с жестким предупреждением о тяжелых последствиях для Финляндии в случае блокирования финнами сообщения по Кировской ж.д. Рузвельт призвал финнов вообще прекратить боевые действия и вернуться к границам 1939 года. Но, с другой стороны, для продолжения наступления Сиилусвуо требовал у Маннергейма полноценную финскую дивизию (заметим, не немецкую, так как финский командующий был не в восторге от боевых возможностей «совоюющей стороны»). Где истина? – как всегда, посередине. Просто коса нашла на камень, наступательный порыв немцев и финнов развеялся о стойкость и упорство русского солдата. Да, с огромными, и порой неоправданными жертвами с нашей стороны, но, опять же – все познается в сравнении: в Карелии, несмотря ни на что, дела у РККА обстояли не в пример лучше, чем под Ленинградом, Москвой, Ростовом и в Крыму. О дополнительных мотивах Маннергейма насчет перехода к обороне мы еще поговорим в дальнейшем.
Отметим еще вот что. Немецкие и финские войска, наступающие на севере Карелии, состояли большей частью из элитных горнопехотных подразделений, соответственно снаряженных и экипированных. Здесь, в отличие от частей вермахта на других участках войны солдатам не приходилось снимать пуховые платки с русских баб и набивать лапти сеном – зимнее обмундирование им полагалось по штату. Ром и коньяк в пайках, копченая колбаса даже для рядовых не были в диковинку, в отличие от русского Ваньки, который в зимних лесах в лучшем случае грыз промерзший горохово-пшенный концентрат, а в худшем обходился традиционными черными сухарями. Увы, таковы реалии той войны: зимой на позиции горячее зачастую доходило уже в виде льда, а хлеб приходилось рубить топором (правда, противнику тоже). Немцы и финны зимой едва ли не основную часть потерь несли от обморожений, но о наших войсках так говорить было не принято, мол, русские к холоду привычны. Если бы так! Зимой к холоду зачастую прибавлялся и голод, а еще и цинга от авитаминоза. Это я хочу напомнить, как оно было на самом деле «желающим повторить» и тем, которые рвутся «на Берлин!»: накинь шинельку, залезь в заснеженный окопчик, переживи хоть одну бомбежку, потом погрызи окровавленным ртом сухарик и с трехлинеечкой вперед – за Родину, за Сталина! А потом повторяй.
Не зря с наступлением холодов в ЖБД 104сд (это направление на Кандалакшу) появились записи от 10 октября и от 17 и 25 ноября [15] о том, как сразу несколько бойцов перешли с оружием на сторону противника. Финны ведут радиопропаганду, соблазняя «накормить котлетами» и кое-кто не выдерживает постоянного стресса и недоедания. Цитата: «Переходите к нам, вы окружены (на самом деле все на месте, на своих рубежах – авт.). Огня открывать не будем. Накормим котлетами». Так работали финские громкоговорители, их обстреливали наши батареи, иногда попадали.
Источники и литература: