Вторая террористическая война в России 1901-1906 гг.

А доведенная “прогрессивными” идеями до революционной экзальтации арестованная студентка Вера Ветрова в 1897 г. в Петербурге сожгла себя “за свободы по английскому образцу” в камере Петропавловской крепости, облившись керосином из лампы.

Всё теперь многие зараженные либерализмом студенты готовы были идти на смерть, это очередной качественный этап, ибо теперь им можно было торжественно в подпольной обстановке вручать бомбы и револьверы и направлять против российских чиновников, то есть - можно было уже начинать Вторую террористическую войну в России. Дело было за малым - в производстве и доставке бомб. И, как оказалось, - знаменитая тихая Женева - это не только рай для богатых и банкирская столица мира, в то время - она была террористическим центром, в котором собирались и обучались террористы для России. Именно здесь вскоре знаменитые кровавые российские еврейские террористы Гершуни, Азэф и Гоц планировали свои преступления, и обучали талантливого кровавого русского выродка Савинкова, а в химической лаборатории возле Ниццы, принадлежащей брату Азэфа, супругам Зильбербергам и Рашель Лурье, изготовлялись самые качественные бомбы для уничтожения российских чиновников.

И только когда Савинков породнился с маститыми террористами в прямом и духовном смысле, он бросил свою жену Веру Успенскую (дочь знаменитого писателя Глеба Успенского) и женился на Е. И. Зильберберг, то его “черные духовные отцы” доверили Савинкову исполнить важные убийства, дав в помощь ему циничных убийц: Дору Вульфовну Бриллиант, Арона Шпайзмана и Маню Школьника.

Этих исторических фактов, этой правды Вы, дорогие читатели, исследователи истории не прочитаете ни в одном современном российском учебнике для наших студентов и школьников. Впрочем, они целенаправленно не знают и о другой важной исторической тенденции- линии в России, чтобы поведать которую, я опять воспользуюсь советом современного израильского историка Я. Рабиновича - и использую наработки знаменитого еврейского историка того периода С. М. Дубнова, который описывает ситуацию в городе Речица (недалеко от Гомеля) в 1899 году:

“На еврейской улице стоял шум от сионистских кружков, конференций и конгрессов, а в литературе шли споры о политическом и духовном сионизме, об ассимиляции и духовном национализме…”.

Я повторил эту цитату от С. М. Дубнова не случайно, ибо наблюдательный еврейский историк сделал следующий интересный вывод в продолжение-развитие вышепоказанной картины и по поводу возможности ассимиляции и интеграции еврейского сообщества в российское общество:

“Рост национального движения в русском еврействе дошёл до той точки, где открытое его столкновение с (русским) ассимиляторством было неизбежно”.

Поскольку надежду-иллюзию-ошибку с ассимиляцией мы уже прошли, то обратим внимание на то, что “открытое столкновение” евреев с русскими властями “было неизбежно”. Внутри самой агрессивной части еврейского общества набиралась, накапливалась сила такого уровня, что она при поддержке всего еврейского сообщества уже вот-вот могла проявиться в открытом противостоянии российским властям. Но это не должен был быть “слепой” хаотичный еврейский бунт, а довольно организованный, а для организации необходима подготовка, что и зафиксировал в 1901 году еврейский историк С. М. Дубнов:

“Уже в Гомеле я очутился в шумном кругу родственников, друзей и сионистских агитаторов, под каскадом слов, вопросов, споров. Метался доктор Г. Я. Брук, начальник местной сионистской армии, шумели его адъютанты и наиболее ретивые из передовых…”.

Бурлящие внутри еврейского сообщества процессы обязательно должны были вырваться наружу, получить отражение в жизни российского общества в виде первого бодания-стычки, первой пробы сил и своего духа “на слабо”, и эту первую стычку зафиксировал в своей книге священник И. Лютостанский(1902 г. “Талмуд и евреи”), назвав одну из глав - “Дело об избиении патруля и вообще христиан евреями в г. Минске в 1898 году”. Это был первый в истории России погром евреями русских в России. Из речи прокурора Дейша по этому инциденту: