Вторая террористическая война в России 1901-1906 гг.

“Почему же 2-я Дума не использовала предложенную возможность? Почему не поспешила? Вся трёхмесячная сессия была у неё на то… - вопрошает А. Солженицын. - Трудно всё это объяснить иначе, чем политическим расчётом: в борьбе с самодержавием играть и играть дальше на накале еврейского вопроса, сохранять его неразрешённым в запас. Мотив этих рыцарей свободы был: как бы отмена еврейских ограничений не снизила бы их штурмующего напора на власть. А штурм-то - и был для них всего важней… Так ни 2-я, ни 3-я, ни 4-я Государственные Думы сами прямо не взялись провести закон о полном равноправии евреев.

Однако всякий раз, когда надо было голосовать по закону о крестьянском равноправии (издан Столыпиным 5 октября 1906 г.), - стараниями левых та же 2-я, и та же 3-я, и та же 4-я Думы блокировали крестьянское равноправие, ссылаясь, что нельзя проводить прежде еврейского… Стало быть - депутаты революционное недовольство крестьян так же оставили про запас”.

Можно уверенно утверждать, что реально вопрос с ограничениями евреев не стоял, ибо эти ограничения евреями не соблюдались, и власти их соблюдение не контролировали, поэтому и спешки у левых депутатов так же не было. Не зря правые обвиняли Столыпина:

“Черта оседлости при Столыпине сделалась фикцией… Правительство поступает так, как если бы оно было еврейским”, - негодовал М. О. Меньшиков.

Столыпин оказался между двух огней на своей позиции золотой середины умеренных реформ: в глазах императора и консервативного Государственного Совета - либерал, рисковый реформатор, а в глазах всех радикально левых - черносотенец, то есть патриот.

Хотя стоит заметить, что в тушении террористической войны в этот исторический период Столыпину здорово помогло возникшее новое общественное патриотическое движение в высших сословиях (Союз Русского народа и др), и тем более новое патриотическое антиреволюционное движение в народе. Решающую роль во второй террористической войне опять сыграл народ своими 600 погромами. На следующий раз, через 10 лет - в 1917 г. народ защищать монархию уже не станет. И если царь в этот период народ не заметит, и не обратит внимание на состояние его умов, то другие над ним здорово поработают.

Вот мы и подошли к концу террористической войны. Как в сказке - молодец П. А. Столыпин победил, народ его поддержал, и царь остался у власти, а тёмные злые силы: одни уехали в другие царства-государства, а другие спрятались в подполье, третьи превратились в мирных горожан; одни оставили бесовские идеи и стали жить мирно, а другие затаились и ждали новой возможности.

В конце этой главы можно подвести некоторые итоги. Наблюдаемую нами в этой книге террористическую войну многие исследователи ошибочно называли и называют неудавшейся буржуазной революцией. Во-первых, капиталистические отношения в России, торговля, бизнес, промышленность и так в этот период и при монархии развивались хорошими темпами.

А во-вторых, если это была попытка буржуазной революции, то слово “буржуазная” опровергают сами буржуа в России, причем еврейские буржуа, глянем на следующие факты -

“Не так давно еврейская (жаргонная) газета “Гейнт”, а за ней и другие еврейские газеты выражали негодование по поводу установления известным киевским сахарозаводчиком-евреем Л. Бродским на своих заводах “черты оседлости” для евреев: большинству служащих и рабочих-евреев был объявлен расчет и места их замещены христианами; когда по этому поводу явилась к Л. Бродскому депутация от рассчитанных рабочих, он не принял её, закричав: “пошли вон, жиды-крамольники!””.