Вторая тетрадь смешных любовных историй

– Очень жаль, что вы сами не поинтересовались этой книгой, – атаковал я своего режиссера. – Если бы вы вникали в такие вещи, а не перепоручали операторам, ваши фильмы, пожалуй, были бы не так поверхностны и не было бы в них стольких глупостей… Извините, – обратился я к девушке, – не стоит, конечно, беспокоить вас нашими производственными проблемами. Наш фильм – исторический и будет касаться этрусской культуры в Чехии…

– Да, – девушка снова поклонилась.

– Это очень занимательная книга, посмотрите, – подал я девушке немецкий том. Та взяла его в руки с каким-то набожным страхом и по моему настоянию перевернула пару страниц.

– Где-то недалеко отсюда должно быть городище Пхачек, – продолжал я, – которое было центром чешских этрусков… Но как туда попасть?

– Это недалеко, – обрадованно сказала девушка: она хорошо знала дорогу на Пхачек, что придало ей некоторую уверенность в том несколько туманном разговоре, который мы с нею вели.

– Да? Вы знаете? – спросил Мартин с наигранным облегчением.

– Конечно! – ответила девушка. – Это час пути отсюда.

– Пешком? – спросил Мартин.

– Да, пешком.

– Но мы с машиной, – сказал я.

– Не будете ли вы нашим лоцманом-экскурсоводом? – спросил Мартин, но я не стал продолжать обычный шутливый ритуал. Более точный в психологических оценках, чем Мартин, я почувствовал, что легкомысленный треп в этом случае нам только повредит, и наше оружие сейчас – абсолютная серьезность.

– Мы не хотим злоупотреблять вашим временем, – сказал я, – но если бы вы были так добры и подарили бы нам пару минут, чтобы показать место, которое мы ищем, вы бы нам очень помогли, и мы оба были бы вам очень признательны.

– Да, конечно, – девушка снова поклонилась, – с удовольствием… Мне только нужно… – Лишь сейчас мы увидели в ее руках сетку, а в ней две головки салата. -…нужно отнести маме салат, но это недалеко, и я бы сразу пришла…

– Разумеется, вы должны отнести маме салат вовремя в целости и сохранности, – сказал я. – Мы с удовольствием подождем.

– Да. Это займет не больше десяти минут, – она еще раз поклонилась и, воодушевленная, поспешила домой.

– О Боже! – воскликнул Мартин и сел на лавку.

– Прекрасно!

– И не говори! Эта стоит двух фельдшериц.

Обманчивость излишней уверенности

Но прошло десять минут, четверть часа, а девушки не было.

– Не беспокойся, – утешал меня Мартин. – Если она чего-то стоит, значит придет. Наш приступ был абсолютно правдоподобным, и девочка была в восторге.

Я тоже так думал, и мы остались ждать, с каждой убывающей минутой все более жаждая этой девушки, похожей на девочку. Между тем минуло время, назначенное для встречи с вельветовой девушкой, но мы были так настроены на девушку в белом, что даже не встали с лавки.

А время шло.

– Послушай, Мартин, – сказал я наконец. – Мне кажется, она не придет.

– Как ты это объяснишь? Ведь она внимала нам, как божеству.

– Да, – сказал я, – и в этом наша беда. Она нам чересчурповерила!

– А ты чего хотел – чтоб не поверила?

– Так было бы лучше. Чрезмерная вера – наихудший союзник. – Эта мысль меня увлекла. – Когда веришь во что-то буквально, свою веру приводишь к абсурду. Скажем, сторонники определенной политики никогда не принимают всерьез ее софизмы,но лишь практические цели за ними. Ведь политическая фразеология и софизмы – не для того, чтоб им верили. Они скорее служат чем-то вроде отговорок – на основе общей договоренности. Сумасшедшие, которые принимают их всерьез, рано или поздно находят в них противоречия, начинают бунтовать и рано или поздно кончают как еретики и отступники. Нет, излишняя вера никогда не приводит ни к чему доброму – и не только в политических и религиозных системах, но и в нашей, с помощью которой мы хотели завоевать эту девочку.

– Я что-то перестаю тебя понимать, – сказал Мартин.

– Все очень просто: для этой девушки мы – всего лишь два важных и уважаемых господина, а она, как воспитанный ребенок, который уступает в трамвае место старшим, хотела нам угодить.

– Так почему же не угодила?

– Потому что слишком поверила. Отдала маме салат и сразу же восторженно рассказала о нас: об историческом фильме, об этрусках в Чехии, и мама…

– Да, остальное понятно… – прервал меня Мартин и встал со скамейки.

Предательство

Солнце тем временем уже медленно опускалось на крыши местечка, слегка похолодало, и нам стало грустно. Мы заглянули еще раз на всякий случай в кафе-самообслугу – не ждет ли нас там каким-то чудом девушка в вельвете. Там ее, конечно, не оказалось. Была уже половина седьмого. Мы подошли к нашей машине и вдруг почувствовали, будто нас двоих изгнали из чужого местечка со всеми его радостями. Мы решили, что нам ничего не остается, как только укрыться на экстерриториальной почве своего автомобиля.

– Послушай! – обратился ко мне Мартин в машине. – Брось ты это похоронное настроение! Для этого нет никаких оснований: самое главное еще впереди!

Я хотел напомнить ему, что на это главное у нас всего-то час времени из-за Иринки и ее жолика, но промолчал.