Вторая возможность

- Я выпустил ее, когда меня сбило волной... Но даже если мы найдем ее теперь и в полной исправности, она все равно будет годиться только на то, чтобы забивать гвозди...

Евтеев недоуменно взглянул на него.

- Разрядились батареи... - пояснил Швартин.

19

ИЗ ЗАПИСЕЙ СЮНЯЕВА

"Без понимания законов перехода _структурных_ изменений в _качественные_ нельзя понять даже вариацию свойств (крайне многообразных, если учесть, что это простейшее химическое соединение) обыкновенной воды. Этот закон включает закон перехода количества в качество, как один из частных случаев. То есть количество - это всего лишь один из _факторов_ непременное условие - делающих возможным (и неизбежным) возникновение какой-либо определенной структуры и - _соответственно_ - определенных качеств, не существовавших ранее.

Нет сомнения, что существуют и другие факторы, делающие неизбежным возникновение других определенных структур.

В постижении _структур_, которые, несомненно, сами тоже являются новыми факторами для еще более сложных структур, и состоит, по-видимому, глубинное постижение мира и - наверняка - тайны возникновения жизни.

Мы еще только приближаемся к пониманию того, сколь много значит структура, сколь это важно и в мертвой, а особенно в живой природе.

И еще. Из эволюции жизни видно, что найденные удачные решения она широко (например, устройство глаза) использует в самых разных организмах на протяжении огромного времени.

Но почему из этого общеизвестного факта не возникает простого и закономерного предположения, что _точно так_ же обстоит дело и в случае с другими структурами, то есть опыт _структурного строения_ биологических организмов - организмов из клеток - используется ею и при построении самоорганизующихся систем, состоящих из _других единиц_?.."

20

Лишь через несколько часов до Евтеева и Швартина начала по-настоящему доходить вся трагичность их положения. Гоби заманивала в свои безлюдные просторы, но не хотела отпускать назад. Впервые она попыталась оставить их в себе навсегда, когда бросила под колеса машины незасохший такыр. Они избежали ловушки и не вняли предостережению. И тогда Гоби, смеясь над их неопытностью и беспечностью, сомкнула объятия...

Чем дольше длилось молчание, тем тягостнее и невыносимее становилось оно для Евтеева. Надо было что-то делать, но только не сидеть, медленно поджариваясь на солнце.

- Я пойду поищу машину, - с невольной виной сказал он, поднимаясь на ноги.

- Да, - кивнул Швартин, - посмотри, что там осталось из нашего снаряжения, что можно еще использовать.

Он долго с печальной грустью смотрел на худую спину Евтеева, торопливо шагавшего вдоль русла селевого потока.

"Вот и все... - думал Швартин. - У нас нет даже одного шанса из тысячи... Как странно играет с нами судьба... Мог ли я подумать, что моя жизнь кончится в тридцать восемь лет да еще в пустыне Гоби...

Мы, конечно, обречены: контрольный срок возвращения в Баян-Гоби истечет только через шесть дней, тогда лишь отправятся на наши поиски. Хотя бы не на лошадях... - вдруг усмехнулся он. - К этому времени мы погибнем от жажды, если случайно не набредем на источник...

Конечно, не набредем: мы будем очень медленно брести с моей сломанной ногой, слишком мало проходить за день... Борис не сможет меня нести, сможет только поддерживать... Даже костыли не из чего сделать в этом каменном пекле...

Обречены - это яснее ясного, хотя за жизнь будем, конечно, бороться до конца: что же делать еще?.. Но вот что странно: я все понимаю и в то же время не чувствую страха перед смертью. Почему?.. Может, потому, что кажется, будто еще не скоро придет ее минута?.. Нет страха перед тем, что жизнь уходит, с сегодняшней ночи отсчитываются ее последние дни... А что есть? - Швартин с напряженной пристальностью вслушивался и всматривался в себя. - Есть мудрое и спокойное сожаление, - с удивлением понял он. - Если выразить его словами, то будет, пожалуй, так: "Жаль, что так получилось, но что же? Это не повод для малодушия. Твоя жизнь все-таки не прошла зря. Ты уходишь, но остаются другие..."

Но вдруг это философское ослепление прошло, и Швартин ощутил, как остро защемило сердце. "А как же Лена, как Игорешка, как же брат, родители?.." с жалостью и тоской подумал он. Швартин, словно наяву, увидел по очереди их лица. Вдруг он остро пожалел, что на этот раз не застраховал свою жизнь: не оказалось свободных денег, когда приходил страховой агент, а занимать не захотелось; Крутиков потом, на профсоюзном собрании отдела, присовокупил это, как еще одно свидетельство его общественной пассивности. "А Лене и Игорешке пригодились бы эти деньги, - пожалел Швартин. - Пенсию им за меня не дадут, не летчиком ведь испытателем работал..."

Уходящий, он еще долго думал об остающихся, потом, разморенный зноем, усталостью от прошедшей ночи и боли в ноге, впал в тяжелую дрему.

Его разбудил возбужденный, может быть, слишком возбужденный голос Евтеева:

- Проснись, Степа, проснись! Вода!..

Швартин с трудом открыл глаза и тупо взглянул. Перед ним на корточках сидел Евтеев, между его колен стояла пластмассовая канистра.