Вторая жена. Часть 2

Но Шаккар не отчаивался. Он не боялся смерти, но и не был настолько безрассуден, чтобы желать ее. К тому же, у него было ради кого жить и для кого стараться победить. В глубине своего дикого сердца, принц знал, что будет сражаться не столько за свой народ, сколько за женщину, одну единственную женщину, которая ждет его возвращения домой с победой, поскольку в случае поражения Хайрат ожидает печальная участь.

Давлат не оставит камня на камне от города в долине. И павшие города, приславшие птиц, тому пример. Стоило готовится к страшному бою, но проигрывать Шаккар не собирался.

— Мой повелитель сегодня так молчалив! — голос Сарнай, ехавшей подле принца, заставил его повернуть голову и посмотреть на идеальный профиль женщины. Одетая в простые штаны и безрукавку, с мечом за спиной, с гривой волос, цвета заходящего солнца, воительница была прекрасна, как никогда, но Шаккар, глядя в ее голубые, прозрачные глаза, видел совсем другое лицо.

— Разве я раньше отличался особой болтливостью? — усмехнулся принц варваров и снова устремил взгляд вперед, на одинаковый пейзаж.

— Что мы предпримем? — поинтересовалась женщина и Шаккар ответил.

— На стоянке соберу всех махарибов, — произнес он, — будет держать совет. Я хочу выслушать мнение каждого из них и твое в том числе!

Сарнай кивнула. Дорога и предстоящие сражения успокоили ее душу, вернули в прежнее русло. Хайрат и Майрам остались позади. Теперь она была в своей стезе и, главное, рядом ее муж и она снова, как и прежде, единственная для него.

— Я полагаю, ты хочешь отправить вперед разведчиков! — она не спрашивала, а утверждала. Зная Шаккара, Сарнай могла предположить, что он будет делать дальше. Слишком долго они были вместе.

— Ты права, — кивнул мужчина. — Нам стоит знать, где находится враг.

Сарнай промолчала, устремив взгляд вперед. Туда, где вдалеке, в колышущемся воздухе, угадывались очертания первых барханов.

Жаркое солнце палило нещадно и скоро будет объявлен привал. Но разговор состоится только вечером, когда небо окрасится в краски заката и на землю опустится холод. В пустыне так всегда. Днем — пекло, ночью — холод. Но Сарнай предпочитала такие перемены удобствам дворцовых залов и своих покоев с мягкими подушками. Она была рождена для кочевой жизни, для переходов на лошадях, для войны и сражений. В этом ни одна женщина с ней не сравнится и уж тем более, тщедушная Майрам, умевшая только ложиться под Шаккара и стонать, извиваясь своим змеиным телом.

«Если зелье Наимы уже подействовало, то скорее всего, Майрам отправилась к праотцам! — подумала воительница и улыбнулась своим мыслям. — Удивительно только одно. Почему Вазир или аббас не прислали птицу с плохой вестью?» — хотя, на этот вопрос у рыжеволосой женщины был свой ответ. Вряд ли Вазир станет рассказывать о таком сыну на пороге войны. Сарнай подозревала, что отношение Шаккара к второй жене носит немного иной характер, чем его отношение к своей повелительнице.

«Это ничего! — мелькнула мысль в голове Сарнай. — Мужчины быстро забывают свою любовь, если она не подпитывает их чувства. а мертвая девка едва ли сможет это сделать. Погорюет немного и найдет себе новую жену!» — а уж она, Сарнай, позаботится о том, чтобы очередная игрушка в постели ее мужа, оказалась настолько глупой или трусливой, чтобы зависеть от первой жены и бояться ее гнева.

Обоз продолжил свой путь. Мерно покачивались в седлах всадники, скрипели песком колеса телег, всхрапывали лошади и вздыхали рабы.

Войско Шаккара шло на юг.

Мне часто снились сны, но этот был самым странным из всех увиденных. Не знаю, что навеяло мне подобные картины, но даже не понимая, что сплю, я была удивлена происходящему перед моими глазами.

Дивный мир, открывшийся передо мной, походил на огромный зал в какой-то пещере, заброшенной в горах. Никогда ещё я не видела таких гор. Высокие, они поднимали свои остроконечные вершины, цепляя небо и проплывающие мимо седые облака. И было холодно, так нестерпимо холодно, что я обнимала себя за плечи обнаженными руками в тщетной попытке согреться.

Напрасно. Морозное дыхание ветра обжигало до боли. Согнувшись в три погибели, я брела куда-то не зная пути и только каменная тропинка, проложенная через горы, уводила меня все выше и выше, ближе к небу и прочь от земли, так высоко, что, казалось, здесь живут только птицы и ветер, что сейчас сурово дергал мои волосы, оказавшиеся распущенными.

Но вот впереди показалась пещера. Она была настолько глубока, что ее зев походил на черную дыру, но тем не менее, даже несмотря на страх, появившиеся внутри, я направилась именно туда, надеясь если не согреться, то найти укрытие от пронизывающего северного ветра.