Вторая жена доктора Айболита (СИ)

Этим браком гордился не только папа, но и вся семья. Еще бы! Амир Абрамов был членом одного из двух самых могущественных и богатых горских кланов. Его отец был владельцем многочисленных бизнесов и щедрым спонсором многих, менее удачливых соплеменников. Таких, как мой отец. Амир был единственным сыном, что сразу увеличивало его значимость в глазах отца и всего клана. Потому что несмотря на заверения, что горские всех детей любят одинаково, но сыновья всегда получали больше, чем дочери. И вот этот сын вместо того, чтобы осчастливить весь клан многочисленными наследниками, желательно мужского рода, не мог заделать даже одного ребенка. И обвинял Анжелу в бесплодии. Эти разговоры периодически доносились до меня, но я как-то особо не прислушивалась. До сегодняшнего дня. Пока это не коснулось меня лично.

– Понимаешь, дочка, – мягко сказал отец, – Анжела замужем три года, но родить не может. И вся горская родня со стороны ее мужа уже поговаривает, что я им подсунул порченый товар. И что ее муж Амир должен привести вторую жену, чтобы родить ребенка. Но тогда моя дочь потеряет все права на имущество. Ты же знаешь наши традиции: та, что больше рожает, больше получает. Особенно если родится сын. Анжеле, конечно, назначат пожизненное содержание, но нам всем это не поможет. Во-первых, мои дела в последнее время идут плохо. У меня пытаются бизнес отжать.

– Горские? – осмелилась спросить я.

– Нет, конечно, – поморщился отец. – Те, до кого горские добраться не могут, – он посмотрел вверх. – Понимаешь меня?

Я кивнула.

– Мне нужна защита, – отец устало потёр глаза. –  Платить за неё бешеные деньги я просто не могу. А если ты войдёшь в эту семью, то мне дадут защиту автоматически. Так как вы с Анжелой обе будете в семье Амира.

Но главное даже не это, а то, что к моим младшим дочерям уже два года не засылают сватов. С тех самых пор, как Анжела вышла замуж за Амира и через год не родила. Тогда горские насторожились и затаились. И принялись ждать,

пока  Анжела подарит мужу наследника. А она, как назло, никак.

– Но при чем здесь остальные твои дочери, папа? – никогда не привыкну к их этой стадной манере мерять всех под одну гребенку. – Если Анжела не может родить, то другие тоже? Это же бред!

– Это для тебя бред! – не выдержала тетка. – А у нас считается, что одна овца все стадо портит. Значит, на семье порча лежит. И другие тоже не смогут. Анжела вон уже где только не была! И у Стены Плача молилась, и к раввинам ходила.

– А может, лучше к врачу? – я постаралась, чтобы это не прозвучало ядовито.

– Да была она у врачей! – отец нахмурился. – Куда только не возили! Не может она родить, никак не может. Когда Амир увидел результаты обследований, был в таком бешенстве, что чуть не поубивал всех. И меня, и Анжелу. Выгнать ее хотел. Я его еле уговорил. Сказал, что свои косяки мы сами и исправляем. И пообещал ему тебя. Конечно, в Москве второй брак не признают. Здесь же двоеженство считается преступлением. Но зато признают в Израиле, в раввинате. Горские – не единственная еврейская община, у которой разрешено двоеженство. Так что будем делать помолвку в Москве, а свадьбу в Израиле. Иначе Амир женится на чужой, из другой семьи. И тогда нам всем конец.

Я все еще не могла поверить в то, что происходит. Несмотря на то, что выросла среди горских. Или – как они сами себя называют – джууров. И, конечно, более-менее, понимала  язык и обычаи. Вернее, думала, что понимаю до сегодняшнего дня. Но о такой дикости мне слышать не приходилось.

– Значит, папа, меня, фактически, приносят в жертву ради благополучия семьи?

– Мой бог, какая же ты тупая! Дедей тюри кином! – всплеснула руками тетка.

– Не ругайся, Раиса! – прикрикнул на нее отец. – Зачем рот пачкаешь? Еще и по матери ее покойной кроешь. Девочке и так тяжело! Нехорошо это! Совсем нехорошо! Маша умная. Маша поймет. Правда, дочка? – обратился он ко мне.

Я сглотнула сухой ком в горле. Он все набухал, набухал, и, наконец, прорвался слезами.

– Папа, ну как же так-то?

– Ээээ… – отец махнул рукой. – Ну что ж ты мне душу травишь, дочь? Думаешь, мне легко было? Знаешь, что я пережил, когда пришлось жене признаться, что у меня есть женщина на стороне? Какой позор перенес! В лицо мне плевали. Отец жены и вся ее родня. Никогда не забуду, как тесть мне сказал: "Мужчина тогда зовется мужчиной, когда он умеет уважать жену и род. И, прежде всего, это касается того, что в штанах. Удержать не смог – так хотя бы скрой результат". А я не хотел скрывать, дочка. Я тобой гордился. И твоей мамой гордился.

– Ну да, вторая жена – не позор. А на стороне – позор, – всхлипнула я. – Дикость какая-то средневековая. Боже мой, папа, двадцать первый век на дворе!