Вторая жизнь

Аббат, разумеется, будет хранить все это в великой тайне, как и положено, ни словом не обмолвится и отцу Урбо: о таких вещах можно сказать только епископу. Рабелиусу показалось странным то, что просьба заключенных, охраняемых зорко, дошла до Урбо. И он спросил, как это могло случиться.

- С божией помощью, - тихо ответил священник.

- Но ведь там - опасные преступники, вероятно, политические! Они не верят в бога, - продолжал недоумевать аббат.

Но сельского священника ничуть не сбили с толку эти недоуменные вопросы: видимо, крепок он был духом и верой и многое знал.

Он сказал, что человек - каков бы он ни был - перед смертью своей обращается только к богу, и служитель церкви обязан стать посредником между ним и всевышним. Церковь единоспасающа для всех. Не будет правильным считать, что эти заключенные недостойны разговора с отцом духовным и заслуживают отвержения от церкви. Ватикан простил грехи даже Галилею.

Священник угадывал нежелание аббата пойти в лагерь к осужденным. Рабелиус и не скрывал этого: поскольку сельскому, священнику известно о предстоящей казни, пусть он и совершит отпущение грехов. Выход из положения удачный.

- Я не понимаю, отец Урбо, почему бы не пойти вам? - сказал он. - Местность та, можно считать, вашего прихода, там пастырь... вы.

- Я с великой бы охотой, - ответил священник. - Я знаю свою обязанность. Близок ли путь сюда, но я не посчитался ни с чем во имя святого дела. Я пошел бы к ним. Но они не хотят меня. Как я услышал, есть у них некто по имени Зильтон, Урбо, украдкой взглянув на аббата, заметил, как вздрогнул тот; священник опустил голову, пожал плечами. - Не знаю, кто он, а думаю - грехов у него больше всех. Он-то и хочет непременно вас. Ну и остальные, глядя на него...

- Зильтон, говорите?.. - глухо переспросил Рабелиус.

- Да, кажется, так говорили. А что - вы знаете такого? Урбо поднял голову и посмотрел на аббата. Рабелиус отвернулся, встал и прошелся по комнате.

- Нет, не знаю такого, - сказал он. - Меня, отец Урбо, смутило то, что от грешников, отгороженных от мира строжайшей охраной, дошла до вас не только просьба, но стали известны и имена их.

- А меня это не удивляет, - тихо заметил Урбо. - Святое слово не знает преград. Я верю - тут помощь божия...

- Да, конечно, - согласился Рабелиус и присел к столу.

- И все же я буду упрашивать вас пойти к этим несчастным. Ведь это не отложное дело?

- Да, часы их жизни сочтены.

- Часы? Вот видите! А я не могу быть ни сегодня, ни завтра. У меня много забот здесь. Так я прошу...

- Но они не хотят меня! Я уже говорил вам об этом.

- Вы пойдете вместо меня, как доверенное духовное лицо.

- Но чем это подтвердить?

- Очень просто. - Рабелиус подошел к небольшому письменному столику, выдвинул один из ящиков, взял листок плотной белой бумаги; вверху красивыми буквами было напечатано имя аббата, название монастыря, настоятелем которого он был, и церкви при этом монастыре. Рабелиус написал несколько слов и подал бумагу священнику.

- Этого достаточно?

- Да, я полагаю... Есть только сомнение: духовное лицо единственный посредник между исповедующимся и богом. Я же выступаю в роли посредника между грешным человеком и вами... Если узнает епископ, как бы не было неприятности.

- А почему он узнает? - щеки аббата вспыхнули. - Не думаете ли вы, отец Урбо, что я обязательно во всем отчитываюсь перед епископом?

- Нет, конечно, - священнику не хотелось, чтобы аббат сердился. - Ведь то сомнение, которое я высказал, несущественно. - И он поднялся: - Благословите меня, ваше преподобие.

- Благословляю, и пусть благословит вас бог! Вы сразу в путь?

- Да, время не ждет.

- Пустит ли вас стража к заключенным?

- Святому слову и делу нет преград.

Аббат подал Урбо пшеничные облатки:

- Идите, отец Урбо. Но вы должны идти один - сами понимаете...

Священник поблагодарил, спрятал облатки и, простившись, ушел.

Рабелиус постоял с минуту в раздумье, затем снял телефонную трубку. Оказалось, что епископ хорошо знал священника Урбо. Он с похвалой отозвался о нем и Рабелиус успокоился.

Несколько минут спустя, священник был уже в автобусе. Автобус, выбравшись из города, помчался по широкой автостраде на юг. Достигнув гор, асфальтированная дорога, как река, испугавшаяся непреодолимой преграды, свернула влево и потекла у подножий откинувшихся в сторону каменных глыб.

На одной из остановок священник вышел. Автобус покатил дальше. Когда он скрылся, священник стал карабкаться на гору, перепрыгивая с камня на камень. Скоро он достиг вершины хребта и стал спускаться на противоположный скат его.