Вторая жизнь

— Очумел, парень… Чтоб тебе ни дна ни покрышки.

Зоя нагнулась сорвать стебель полынника и заметила, что чулок порван. Не стесняясь Семена, разулась, стала снимать чулки. Семен наблюдал за ней, а Зоя, глядя снизу ему в глаза, сказала с осуждением:

— Отвернись… Мог бы и сам догадаться.

Семен медленно отвернулся. «Хм, тоже мне!» Стоял, переминаясь с ноги на ногу, чутко прислушиваясь, как шуршат чулки.

Поехали. Семен включил фары, и в степи сразу словно потемнело. Машина покачивалась, скрипело пружинистое сиденье. Взглянув на тормоз и включив лампочку, Семен, всмотревшись, заметил на ноге у Зоя царапину.

— Смотри, кровь…

Зоя благодарно улыбнулась ему, наложила на царапину платок.

— Пустяки!

— Жаль, бинта нет…

Семен вздохнул, а Зоя засмеялась и провела ладонью по его щеке. Задержалась на секунду и отдернула руку. От волнения у Семена перехватило дыхание. «Ласковая!» — подумал он и, не зная, как выразить свою радость, несколько раз подряд нажал кнопку сигнала.

— В клуб сегодня придешь… Зоя Макарова?

— Не знаю…

Впереди затемнели избы родной деревни. От освещенных окон веяло домашним уютом.

3

Фары выхватили длинные плетни, стены изб и саманных домиков, телеграфные столбы. Зоя спросила Семена:

— Тебе нравится у нас?

Семен удивленно посмотрел на нее.

— А что? Жить можно. Людей вот маловато…

У зернохранилища Зоя спрыгнула. Сонный лохматый сторож в полушубке открыл ворота. Семен развернул машину и подкатил ее к ссыпным окнам. Зоя весело простучала каблуками по каменным плитам, устилавшим двор, отперла главную дверь и вошла в зернохранилище.

Семен остановился у запыленного капота машины, не решаясь войти вслед за Зоей. «Вот приехали и уже чужие. Ей бы только зерно ссыпать, двери на замок и — домой. Все люди так… Взять и уйти сейчас! Окликнет или нет?»

Зоя вошла в зернохранилище, поправила платок на голове.

— Ну, дело сделано, — равнодушно сказал Семен. — Машина на месте, пора шабашить…

Зоя растерялась, погрустнела. Ей не хотелось идти сейчас в правление колхоза просить кого-нибудь помочь сгрузить зерно, не хотелось, чтобы Семен ушел, оставил ее одну. «Пусть еще поработает, — решила она. — Здоров как бык, ничего ему не сделается». Зоя сказала требовательно:

— Подожди, Семен. Помоги выгрузить зерно.

Она опасалась, что Семен посмеется над ней, скажет: «Не мое это дело. Мое дело — привезти и чтоб машина в исправности». Но Семен молчал и внимательно разглядывал радиатор. Его молчание разозлило Зою, она схватила лопату и сказала презрительно:

— Не хочешь — не надо. Устал, бедняжка!..

Семен огляделся вокруг, взял лопату у двери и молча полез в кузов.

Выгружали неторопливо, молчали, старались не смотреть друг на друга. Зерно было легкое. Казалось, оно само ложится на лопату. Когда очистили кузов, Семен помог Зое спрыгнуть на землю, спросил:

— Устала?

Зоя кивнула головой и наклонилась, скатывая брезент в трубу. Семен взвалил брезент на плечи и понес в открытую дверь зернохранилища. В нем было чисто и сухо. От рогож, пола и пустых дощатых сусеков веяло холодом. Зоя включила лампочку над столиком, села и стала раскладывать какие-то бумаги. «Начальница», — подумал Семен, радуясь тому, что ближе познакомился с ней в этот день, что она теперь ему не чужая, что его тянет к этой девушке, которой доверили хранить зерно.

— Небогато живем, — сказал он, разглядывая пустые сусеки, и на минуту ему стало неловко перед Зоей, будто он один виноват в том, что колхозные сусеки пусты. «Вот снимем урожай, — подумал Семен, — день и ночь возить буду, набью сусеки доверху!»

— Тебе не скучно со мной? — спросила Зоя, повернув к нему освещенное лицо. Она торопливо что-то писала; от электрического света ресницы ее казались длинными, щеки округлились. Семен ничего не ответил — любовался ею.

Он сидел рядом, отдыхая, и думал о том, что курить здесь, конечно, нельзя: Зойка заругает. Придвинуться к ней и обнять — тоже нельзя: обидится! У него было легко и радостно сейчас на душе, одно только смущало: он не знал в точности, хорошо ли Зое с ним.

— А тебе не скучно со мной?

— Нет… — сказала Зоя и пояснила: — Мы с тобой сегодня хорошо поработали!

Семен поднялся и склонился над ее плечом, чувствуя, как в груди колотится сердце.

— Что пишешь?

Зоя запрокинула голову, и Семен, не в силах сдержаться, обнял ее за шею.

Он хотел поцеловать ее, но успел только провести ладонью по пухлым детским щекам и почувствовать теплоту ее плеч. Зоя быстро встала, оттолкнула Семена. Семен натужно засмеялся. Она стояла перед ним, сжав кулаки, готовая обороняться, ему было больно видеть ее такой чужой и безжалостной. «Душу вспахивать начинает…» — подумал Семен и покачал головой.

Зое показалось, что он смеется над ней, ни капельки ее не уважает и хотел поцеловать просто так, как всех целует, от скуки.

Она чуть не заплакала, но пересилила себя, строго сказала:

— Пошли, нечего тут рассиживаться! — и, пропустив его первым, повесила замок на дверь.

Семен взял из кабины пиджак, забросил его на плечо и пошел к воротам, безразлично смотря себе под ноги.