Вторая жизнь Беллы (СИ)

— Всё очень просто, — начала Белла. — Ты говоришь, что веришь мне, что доверяешь. Но когда я утверждаю, что могу позаботиться о себе, ты подвергаешь мои слова сомнению. То есть, твои слова о доверии — обман. Возможно, ты сам в него веришь, но это мало что меняет, ибо твои слова и твои действия противоречат друг другу. Ты не веришь мне, но, что ещё хуже, ты не веришь в меня. И своё недоверие ты маскируешь заботой. Знаешь, в прошлой жизни обо мне никто не заботился — но зато никто из соратников не сомневался во мне. И я не хочу променять уверенность в себе и своих силах на сомнительную заботу. Меня не нужно защищать, Эдвард. В меня нужно верить.

После слов Беллы повисла тишина. Эдвард чувствовал, что кроме них в доме сейчас никого нет. Была только Эсме — но она ушла, когда поняла, что детям надо поговорить. И он был благодарен матери за тактичность. В целом, он понимал, о чём говорила Белла — но в то же время ничего не мог с собой поделать. О чём и сказал:

— Я схожу с ума, Белла. Я схожу с ума каждый раз, когда тебе грозит хоть малейшая опасность. Я схожу с ума, даже когда просто думаю о возможной опасности. Я хочу оградить тебя от всего, что может причинить тебе вред. Мне невыносима мысль о том, что тебе может быть больно, плохо, что ты можешь умереть…

Белла вздохнула, поднялась со своего кресла и опустилась перед Калленом на корточки. Обхватив ладонями его щёки, девушка заставила вампира взглянуть ей в глаза.

— Эдвард, я чувствую то же самое. Когда думаю о тебе, о Чарли или Рене, даже о Филе и об Анжеле. Уверена, что и ты по отношению к своим близким испытываешь похожие чувства. Может быть, так проявляется любовь? Я не знаю. Для меня это тоже новое и незнакомое чувство. Но я уверена, что Карлайл и Эсме переживают за тебя так же, как Рене и Чарли — за меня. И, наверное, любящие родители тоже хотят оградить своё дитя от всех жизненных невзгод. Но они позволяют ему делать свои шаги, падать и разбивать колени. А иногда и лоб. Они позволяют ему жить, принимать решения, ошибаться. Даже если им страшно, они верят в него. Но не отбирают у него свободу под видом заботы. И не подрезают ему крылья недоверием. Я хочу летать, Эдвард. И мне нужен тот, кто будет лететь рядом, а не тот, кто посадит в клетку и будет оберегать.

Каллен внимательно слушал Беллу и, кажется, начинал понимать, что она имеет в виду. Вот только он был не уверен, что сможет стать тем, кто будет беззаботно парить рядом с ней в вышине. Вампир сомневался в том, что именно он — тот, кто нужен Белле. Впрочем, озвучивать свои сомнения он не стал. А Белла, тем временем, продолжала:

— Я не беспомощна, Эдвард. Я не простой человек. Да, я во многом уступаю вампирам — в силе, скорости, неуязвимости. Но и во многом их превосхожу. Или ты забыл, как быстро я расправилась с троицей кочевников? А как быстро затянулся порез после применения зелья? Или как я швырнула тебя заклинанием об стену? Я не слабая. И мне бы хотелось, чтобы ты верил в меня и в мои силы.

— Я постараюсь, — прошептал Каллен, притягивая к себе Беллу и аккуратно касаясь края её губ своими губами. — Но… возможно, тебе будет лучше без меня. Ты сможешь встретить какого-нибудь человека, возможно, даже волшебника. Ты будешь жить с ним счастливо, у вас будут дети. Если я покину тебя, у тебя не будет повода сталкиваться с моим миром. Тебе не придётся думать о том, чтобы защитить себя и своих близких…

Эдвард хотел сказать ещё что-то, но Белла резко отпрянула от него, выхватила палочку, а затем:

— Петрификус Тоталус!

Эдвард упал навзничь солдатиком. Его руки будто прилипли к телу, ноги тоже склеились между собой, и всё тело вытянулось в одну прямую. Как ни пытался, вампир не смог сказать ни слова — и даже пальцем пошевелить не мог. Каллену оставалось только смотреть на склонившуюся над ним разъяренную Беллу, чьи волосы, кажется, наэлектризовались и теперь шевелились на голове у девушки, словно змеи у Горгоны Медузы.

— Вот, значит, как! — Процедила Белла. — То есть ты решил меня бросить, но так, чтобы вина за это была на мне? Мол, я делаю это для твоего же блага? Вот спасибо! Такая "забота" мне точно не нужна, милый. Если хочешь завершить отношения — давай! Я не против. Но без всего этого размазывания соплей! Ты считаешь, что без тебя и твоего семейства мне ничто угрожать не будет? Серьёзно? То есть, Вольтури или другие вампиры не заинтересуются, узнав о существовании людей, которые могут куда больше в плане волшебства, чем они?

Эдвард почувствовал, что заклинание, наложенное на него Беллой, начинает ослабевать. Он уже мог пошевелить пальцами и даже сказать несколько слов:

— Они… не… узнают…

— Правда? Как здорово! — В притворном восхищении захлопала в ладоши Белла. — То есть, несмотря на существование Элис и её дара предвидения, ты уверен, что у собирателей талантов — клана Вольтури — не появится человек, который сможет узнать о существовании магов? Особенно учитывая мои планы по созданию школы и обучению в ней детей со всех концов страны?

Эдвард промолчал. Но потом, немного подумав, всё же выдал следующее: