Вторая жизнь. Книга вторая

Приземлившись неподалеку от ворот, дотронулся до орла и он, не успев возмутится, засветился и исчез. Лишь ярко засиял массивный браслет из белого металла на правой руке, руны испещрявшие всю его поверхность еще немного посветились и затухли. Награда от старейшего воздушного духа Тиниирха за убийство тролля Руума. В браслете был небольшой мирок. Долина километров трех в диаметре. За горами окружающими долину светящаяся непроницаемая завеса. В долине озеро в нем рыба, водная живность, а среди скал обитают существа похожие на крыс. В этом мирке орел вполне мог прожить продолжительное время, но очень этого не любил. Именно выказывая мне свое недовольство, он посылал мне картины мирка и из этих мысленных посланий я и имел представление о том, что там есть. Нет пространства для полетов, а пища однообразна и скудна, по крайней мере, это то, что он пытался донести до своего хозяина. То есть меня. Ничего потерпит. Сегодня будет суетливый и насыщенный день, а тратить его впустую, ожидая пока орел прилетит, я не собирался.

В конторе Шеметовых заспанный служка подобрался, увидев меня. Еще бы, один из основных клиентов их конторы, да еще тот, у кого в друзьях или хороших знакомых весь магистрат и большая часть владетельных земледельцев. Быстро приняв заказ, клерк принял плату, внес запись о найме дополнительных рабочих и забрал письмо для Римуша.

Здесь все, следующим пунктом назначения я выбрал храм, но по пути собирался зайти в гостиницу. За стойкой сидел не выспавшийся Загитов. Наверняка опять его трехмесячный сынишка Влад не дал им поспать. И чего он не наймет для него няньку? Впрочем, его и его жену Валерию понять можно. Загитов поверив в предсказание, занялся гостиничным делом. Жена же его провела более десяти лет в… Я даже и не знаю, как назвать то место, в которое попадают души жертв демонов, полубожков и прочих кровавых идолов. После всего, что с ними произошло, неудивительно, что даже жизненные неурядицы будут восприниматься ими стоически и даже с радостью. Вышедшая из хозяйской половины Валерия с ребенком на руках, увидев меня приветливо улыбнулась и кивнула.

— Утро доброе Валерия. Что, снова тезка спать не давал? — подходя к ней, спросил я и взглянул в личико бутуза закутанного в пеленки.

Ребенок, увидев меня, улыбнулся, выпростав из пеленки ручку, потянулся ко мне. Взглянув вопросительно на Валерию и увидев согласный кивок усталой женщины, я протянул руку, маленькая ручка обхватила мой мизинец. Грудничок довольно загугукал и от него пришла волна тепла и довольства. Хотя, что он там мог понимать в свои неполные три месяца? Заворочавшись в руках матери, он вытащил вторую ручку и крепко вцепился в пальцы моей руки. Посмотрев в лицо ребенка, я послал ему чувство нежности и мысленно приказал заснуть. Малой за секунды потерял интерес к моей руке и закрыв глаза, сладко засопел.

Валерия удивленно на меня посмотрела и направилась к хозяйской четвертине первого этажа. Ну да, один раз случайность, а вот три, это уже закономерность. Пожалел Валерию, ей и так непросто вернуться к полноценной жизни, а тут сразу роды, новая обстановка и канувшие в небытие десять лет жизни. Теперь ребенок проспит как минимум до обеда, а проснется лишь для того, что поесть и вновь заснуть и такой эффект продержится как минимум сутки. Вспомнив, о причине, по которой я зашел в гостиницу, направился к стойке. А зашел я в гостиницу, чтобы оставить письмо. Мало ли чего, но если вдруг я умудрюсь окончательно помереть, пусть магистрат узнает, что за свинью им подложил Бэрр основатель, притащив те трофеи. Загитов смотреть в оставленное письмо не будет, не тот человек.

— Не в первый раз вижу, но все равно удивляюсь, как тебе это удается Влад? — спросил Григорий, посмотрев вслед своей жене.

— Скажу честно, ментальная просьба и если мои догадки верны, то твой сын после совершеннолетия получит бонусный параметр и защиту от ментального воздействия, а возможно, что и раньше. Если ты против, то только скажи и я больше никогда не применю к тезке таких умений, — ответил я и передал ему письмо.

— Здесь письмо к Роману или Фабио, но отдать его нужно только в том случае, если я не вернусь в течение недели или если будет стопроцентная уверенность в моей окончательной смерти.

— Что, все настолько серьезно? — беря письмо и внимательно на меня посмотрев, спросил хозяин Приюта.

— Я и сам не знаю, — ответил я, щелкнув пальцами, попытался оформить в слова гнетущее ощущение тревоги: — Просто предчувствие и предосторожность, не могу сформулировать более четко.

— Предчувствие… — задумчиво протянул Григорий, и устало потерев лоб, выдал: — Ты уж постарайся там не погибнуть, а я помолюсь за тебя Аллаху.

— На Бога надейся, а сам не плошай, — ответил я и, махнув на прощание, вышел из гостиницы.