Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961 – 1975 годов

А. Эфрон была в курсе литературных дел, следила за публикациями в толстых журналах, газетах, за появлением новых изданий. Ею велась и обширная переписка с писателями (П.Г. Антокольским, Э.Г. Казакевичем, И.Г. Эренбургом и др.), поэтому в письмах представлен и литературный фон «оттепельных» времен. Так, она тяжело переживала события с Пастернаком, возмущалась «Новым миром», отказавшимся печатать «Синюю тетрадь» Казакевича, осудила высокомерное и развязное отношение того же журнала к Паустовскому и отказ публиковать его повесть «Время больших ожиданий», высказала свое мнение о произведениях авторов «Тарусских страниц» (Казакова, Корнилова и т. д.). Даже с А.И. Солженицыным «обменялась нотами», как она писала, по поводу «штанов Ивана Денисовича» (с ее точки зрения, там были неточности описания лагерной жизни) и т. д.

Восхищает эрудиция Ариадны Сергеевны. Прекрасное знание литературы отражено в ее письмах образными выражениями, цитатами из русской и зарубежной классики, Библии, фольклора. Она часто дает своему «соредактору» точный адрес источника, где можно найти сведения для комментирования той или иной строки произведения Цветаевой.

Ариадна Эфрон часто делает отсылки к героям цветаевских произведений и реальным лицам, встречавшимся в жизни матери. Например, она вспоминает о первой неудачной попытке знакомства Марины с князем Сергеем Волконским, рассказывает о переписанной ею «одним махом» поэме «С моря», подаренной Владимиру Сосинскому «за действенность и неутомимость в дружбе» (он вызвал на дуэль Юрия Терапиано, защищавшего Владимира Злобина, который в непозволительном тоне высказался о цветаевской «Поэме Горы»), уточняет, сколько раз Цветаева встречалась с Александром Блоком, упоминает письмо (то самое – о «предках») Веры Меркурьевой, на которое Цветаева дала яростную отповедь. И многое другое.

Ариадна Сергеевна никогда не стремилась стать знаменитой за счет матери, не нажила себе богатств на цветаевском наследии (а по сути, наследстве). Она не покупала шуб и драгоценностей. «И то, что я делаю, я делаю не для себя <…>, на этом я не зарабатываю ни славы, ни денег, ибо делаю это для всех и для будущего; и делаю это в память и во славу мамы, и как искупление всех своих дочерних промахов и невниманий, хотя, по правде, не была я уж такой плохой дочерью; просто в какие-то недолгие годы юности была недостаточно взросла, чтобы понимать; а любить – всегда умела»[20]. А. Эфрон отдала в Архив (ЦГАЛИ) все материалы М.И. Цветаевой бескорыстно, хотя многие подбивали ее продать их. На жизнь она зарабатывала многочисленными переводами (в декабря 1962 г. ее приняли членом в секцию переводчиков СП ССР), часто изнурительными, ухудшающими ее и без того подорванное здоровье. На кооперативную квартиру первый взнос ей помогли собрать друзья, а кроме того, она взяла в Литфонде ссуду – возвратную, – которую выплачивала из своих гонораров за переведенных французов, вьетнамцев, испанцев и многочисленных представителей других стран и народов.

Долг свой перед матерью дочь выполнила сторицей, и не только перед матерью, но и перед русским читателем (по сути, Ариадна Сергеевна совершила гражданский подвиг). Она сделала всё, чтобы вернуть имя крупнейшего поэта современности Марины Цветаевой великой русской литературе.

Татьяна Горькова

Письма

1961

1 9 января 1961 г.

Милая Анна Александровна, рада была получить Вашу весточку, так как сама я долго еще не раскачалась бы. Рада, что Вы – «со»-редактор[21].

Перевес «старых» стихов над «новыми» в книге неизбежен, так как поздние стихи необычайно сложны, а для первого сборника[22], долженствующего, как я надеюсь, открыть дорогу последующим изданиям, очень важно быть «проходимыми» и хотя бы относительно легко читающимся. Но, на мой взгляд, Орлов[23] (знающий и любящий Цветаеву), включил ряд слабых стихов, которые, по-моему, опять-таки в первую книгу никак нельзя включать. Это № 4 – «Генералам 12 года»[24] и 6 – «С большою нежностью» (из неизданного сборника «Юношеские стихи»), стихи из цикла «Комедьянт», стихи из цикла «Дон-Жуан» (тут, т. е. в цикле «Дон-Жуан»[25] плохо подобраны стихотворения, их надо заменить лучшими из того же цикла). Кроме того, по соображениям, так сказать, политического характера, по-моему, нельзя включать стихи из «Лебединого Стана» – это цикл контрреволюционных стихов, который мама, именно из-за политической его окраски, никогда при жизни не издавала. В 1958 г. эта книжечка вышла в Мюнхене с соответствующим предисловием[26]. В орловском списке стихи за № 73, 91, 92 из «Лебединого стана», может быть, есть еще, сейчас не помню. Стих 113 посвящен Пастернаку[27] – хоть он, кажется, «реабилитируется», но тем не менее: стих без Пастернака – сомнителен и непонятен, с Пастернаком (т. е. с комментариями, вскрывающими подтекст) – нужен ли сейчас, в первой книге? Может быть, достаточно «Русской ржи…»[28] Непонятно, почему нет «Офелии», «Диалога Гамлета с совестью», великолепного «Рыцаря на мосту…»[29]