Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961 – 1975 годов

Челюскинцы

Челюскинцы! звук —

Как сжатые челюсти!
Мороз на них прет,
Медведь на них щарится.

И впрямь челюстьми

(?) Во славу всемирную
Из льдин челюстей
Товарищи вырвали!

На льдине (не то

Что – черт его! – Нобиле! —
Родили дитё
И псов не угробили.
    На льдине
                  Эол

Доносит по кабелю:

На льдов произвол
Ни пса не оставили

И страсти – мечта

Для младшего возраста! —
И псов и дитя
Умчали по воздуху.

– Европа, глядишь?

Так льды у нас колются!
Щекастый малыш,
Спеленатый полюсом!

А рядом – сердит

На громы виктории —
Второй уже Шмидт
В российской истории.

Седыми бровьми

Стесненная ласковость.
Сегодня – свои!
Челюскинцы – русские
Сегодня – да здравствует

Советский Союз!

За вас каждым мускулом
Держусь – и горжусь —
Челюскинцы – русские!

(даты нет)

Как видите, всё требует повторного уточнения: разбивка строк, пунктуация, да и весь текст. Подождем ответа. Скажем, разбивка строк, возможно, напутана в 3-й строфе, к которой, вероятно, должно отойти второе «на льдине»? Есть ли в подлиннике интервал между «да здравствует» и «Советский Союз»? В черновиках совсем другая разбивка – да и вообще различий много.

Пишу Вам в исторический – космический день[100]. Даже на кошку произвело впечатление, и она окотилась в момент приземления ракеты; поэтому одного серенького детеныша я ей оставила на память о событии и нарекла его (кота) Космосом, конечно. Он пока имеет весьма жалкий вид.

С сожалением бросаю Вас и возвращаюсь в очертенелые лапы Лопе. Боюсь, что этот брак по расчету не принесет ни славы, ни пользы ни одной из сторон! Целую Вас.

А.Э.

Запросила также и «Роландов рог»[101] – если он с маминого рукописного текста. Если с напечатанного – то он есть у нас, и не стоит утруждать почту.

15 13 апреля 1961 г.

Милая Анечка, не знаю, что получилось с моим ответом на Ваше письмо, даже с ответами, я писала Вам раза три, правда, кратко все же! Письма я опускаю не сама, т. к. из-за спешки почти не выхожу из дому, но, верно, причина не в этом. На нашей почте ухитрились однажды затерять целый заказной перевод с… китайского. Так что все бывает. Я получила и книжечку, и статью, и письмо, и фотографию, и за все «померсикала» – всё пришло как раз к празднику. Еще раз спасибо. Портретов мамы с Муром 10-летним нет, может быть, только увеличенный мой же любительский снимок. Если портрет, то после моего отъезда (1937 год)[102], т. е. уже пожилая, седая – не будет «гармонировать» с молодыми снимками. Целую.

16 16 апреля 1961 г . [103]

Анечка, не знаю, как и благодарить за «Гончарову»[104]. Это для меня просто огромная радость. Никакой «истеричности» нигде не приметила, а просто, мне кажется, что мы чудесно встретились в жизни, полюбили друг друга – я также беспокоюсь, когда умолкаете Вы… Я надеюсь и верю, что мы с Вами хорошо поработаем вместе над тем, что нам дорого обеим. Я недоверчиво отношусь, – как ни странно, – к тем, кто «любит Цветаеву», – для меня это настолько ко многому обязывающее понятие! Но вот, мне думается, что Вы любите так, как надо – и ей, и мне. И у Вас есть абсолютный для нее слух, т. е. та сдержанность именно, без которой невозможна абсолютная к ней любовь. Надеюсь, разберетесь в этом открыточном косноязычии. Срок сдачи Лопе неопределенно отодвинулся на осень, также неожиданно снизили построчную плату на 3 р. – немало!

Сейчас начала бешеную уборку всей зимней грязи, к которой не притрагивалась, а Лопе пока побоку. Не увлекайтесь Орловым, не посылайте слишком много, очень понемногу посылайте, поверьте мне! Портрет в клетчатом платье не из лучших, испорчен ретушью. Дня через 2 напишу как следует.

Может быть, в мае приедете? Спишемся.

Целую.

Ваша А.Э.

Как Тагор?[105] Нет ли денег? Лопе подвел…

17 19 апреля 1961 г.

Милая Анечка, это, конечно, еще не письмо, а все те же два слова наспех. Хоть и отложила «Лопу» и вроде занялась уборкой зимней пыли и паутины, но навалились еще всяческая работенка и дела, и я все еще докручиваюсь в колесе.