Второе азиатское нашествие

 Максим внимательно пригляделся: огромный заасфальтированный плац столичной комендатуры, площадью не менее гектара, разлинованный на белые квадраты и линии, и в обрамлении голубых елей был пуст. Макс с трудом разглядел вдалеке три силуэта в тени высоких деревьев. Один человек лениво отгонял назойливых мух и комаров, два других спали полулёжа на вещевых мешках. Нескладные фигуры рекрутов совсем не были похожи на героев, жаждущих воевать, стоять насмерть и побеждать. Никакого батальона на горизонте не наблюдалось. Если это мотострелковое подразделение, то на плацу должно быть полтысячи душ, а если танковый батальон, то сотня. Но тут и половины отделения не насчитывалось. Макс сообразил: что–то тут не так и чего–то генерал явно не договаривает.

 - А где народ–то? — спросил Максим и посмотрел на начальство, но дать ответ было некому. Генерала исчез, словно его здесь никогда и не было. Вслед за генералом буквально растворился в воздухе товарищ в штатском. Смылся по своим ментовским делам и участковый милиционер. Позади Максима стоял лишь тот молодой офицер из комендатуры, который доставил Озоруева под конвоем.

 - Ну, капитан, удружил! Что же ты, падла, про войну промолчал, когда давеча в квартиру вошёл?

 - Товарищ майор, не выражайтесь! Я при исполнении…

 - Какой я тебе майор?! Я уже час как подполковник! Слышал, что генерал сказал?

 - Виноват! Так точно, товарищ подполковник, я слышал слова генерала и весь к вашим услугам.

 - То–то же! А я ещё и не начинал тебя ругать! Так что не зли меня, капитан. Где мои бойцы? Где офицерский состав батальона? Где вооружение и техника?

 Капитан покраснел, лицо его покрылось пунцовыми пятнами, и он окликнул стоящего в сторонке полного мужчину лет сорока.

 - Вот сотрудник райвоенкомата, работайте с ним. Я тоже умываю руки…

 Пухлый сотрудник увлёк Озоруева в сторону деревьев.

 - Не извольте беспокоиться, я сейчас всё поясню!

 Они быстрым шагом направились к бойцам, расположившимся под ёлками. Толстяк на ходу сосредоточенно изучал какие–то списки, напряженно шевелил губами, то бледнея, то багровея, и непрерывно обливался потом. Наконец, он остановился возле помятых личностей, и Максим с недоумением осмотрел «воинство».

 - Это весь призывной контингент! Других солдат для вас нет, товарищ майор, — виновато стал оправдываться толстяк, вытирая лоб платочком.

 - Подполковник!

 - Виноват, товарищ подполковник. Докладываю: это те, кого мы сумели призвать в нашем районе столицы. У остального приписного состава либо справки об инвалидности, либо часть из них отсутствует по месту жительства.

 - Интересное кино! А из каких мест должен был комплектоваться мой батальон?

 - Очень тяжелый случай. Народ с Рублевского шоссе и его окраин.

 - Фью… — присвистнул новоиспеченный комбат и почесал затылок. — А при чём здесь я? Вот и ищите комбата с Рублевки! Я–то с какого тут боку–припеку? Я в действующем резерве власти не состою, да и с деловыми, конкретными рублевскими пацанами не близок!

 - А вот и нет. Согласно временной прописке, вы, товарищ подполковник, зарегистрированы в какой–то халупе! Странно, конечно, что её не снесли с элитной территории. Бабка, хозяйка жилплощади, дала адрес вашего реального временного проживания, там вас и взяли тёпленького! Всё по закону. Так что получается, формально и вы с Рублевки.

 - Чертова старушенция! Кто ведьму за язык тянул!

 Работник военкомата ухмыльнулся.

 - Это наш новый особист постарался, он любого расколет, даже старую каргу. А комбат нам дозарезу нужон был до обеда! Вот он и постарался!

 - Зачем? Особист хотел меня сожрать на обед?

 - Нет, в смысле по времени, по срокам. Дела надо было кому–то передать! Батальон с воза - военкомату легче!

 Проклиная судьбу–злодейку и роковое стечение обстоятельств, хмурый Озоруев плелся за военкоматчиком. «Партизаны» не обращали внимания на приближение начальства и дремали.

 - Понимаю: солдат спит — служба идет, — буркнул Максим.

 - Сейчас разбудим, — заверил его толстяк и внезапно заорал что есть мочи:

 - Встать! Живо строиться! Смирно! Бойцы, вот ваш комбат — подполковник Озоруев. Прошу любить и жаловать.

 «Партизаны» повскакивали на ноги, их буквально подбросило от внезапного вопля военкоматчика. Протирая глаза и толкая друг друга, они построились в ряд. Удивительно, но факт: мобилизованные были абсолютно трезвы, даже пивом от них не пахло. Максим обошел строй сзади, поискал глазами других, возможно, спрятавшихся бойцов, и заглянул под разлапистые ёлочки, но никого не обнаружил. Затем комбат почти минуту молча смотрел на мобилизованных, гипнотизируя их взглядом, словно удав, а те в ответ буквально поедали начальство глазами. «Дисциплинированные и зашуганные», — подумал новоиспеченный подполковник и гаркнул во весь голос, напугав даже военкоматчика:

 - Здорово, бойцы!

 - Здра… — недружно ответили испуганные «партизаны».

 Озоруев внимательно оглядел каждого. Рядом стояли два молодых человека, абсолютно схожей наружности.

 - Близнецы? — спросил для порядка Максим. — Однояйцевые?

 - Ага! — хором откликнулись молодые люди и пошутили в ответ:

 - Но у каждого яиц по два.

 - Как зовут? Фамилия?