Второе дно

— Он же не должен меня видеть.

Тон у нее при этом был такой укоризненный, словно Тао рассмотрел ее исключительно из-за моего упущения.

— Вы собирались и дальше скрывать ее от меня? — хрипло спросил камердинер и прокашлялся, возвращая голосу привычное звучание. — Вивиан? Может быть, вы хотя бы представите нас?

Я нервно рассмеялась и воспроизвела тот свист, которым альциона обычно обозначала свое имя.

— Это мой фамилиар, мистер Лат, та самая птичка, которая клюнула вас в руку. Она может менять облик… и показать я действительно собиралась не ее, а причину, почему Его Величество не дотянет до осени.

Попытка перевести тему провалилась с треском. Тао вдумчиво смотрел вниз, на черноволосую макушку. Альциона, словно почувствовав чужой взгляд, вскинула голову и уставилась на камердинера.

— Вы недоговариваете, — заметил Тао, рассматривая свою нерожденную дочь. Безмолвная дуэль взглядов отчего-то больше всего напоминала соревнование пары двустволок, нацеленных друг на друга, и я с трудом удерживалась от нервного смеха. — Почему ваш фамилиар так похож на меня? Словно…

Безнадежно проиграв раунд в гляделки, альциона завозилась, пытаясь перебраться на колени уже ко мне. Тао покорно подсадил ее, завороженно рассматривая черноволосую макушку и странно спокойное лицо, и обессиленно опустил руки. Я обняла девочку, и она откинулась спиной мне на грудь — а в зеркальцах на столе отразилась нахохлившаяся птица, вцепившаяся когтями в ткань домашнего платья.

— Давайте так, — обреченно предложила я, — вы расскажете мне о принце, а я вам — о фамилиаре. А потом все-таки обсудим то, что я успела выяснить за минувшие дни, вам определенно стоит об этом услышать.

— Хорошо, — бессильно согласился Тао, переводя взгляд с меня на альциону и обратно, словно сличая. — Принц… ему сейчас двадцать два. Он родился в год, когда был заключен мирный договор с Фурминтом, и одним из его условий стала кровная связь между династиями. Поскольку на тот момент Его Высочество был единственным наследником Вайтонского престола, его помолвили с Ирмалиндой Агнезэ, младшей дочерью короля Фурминта. Невеста старше принца на три года. Они никогда не виделись вживую. Этой весной Его Высочество завершил свое обучение в Королевском университете Старого Кастла, и Фурминт напомнил Вайтону о соглашении. Разумеется, одной юриспруденции наследнику престола недостаточно, но второе высшее образование он будет получать уже после свадьбы, заочно…

Я прервала его жестом.

— Все это я могу узнать из газет, мистер Лат. Мне нужно что-то более личное, чтобы я могла судить о Его Высочестве как о человеке и хоть как-то предугадывать его действия. Что ему нравится? Как он проводит свободное время? Какое впечатление произвел на вас при первой встрече?

Я спрашивала — и практически ощущала, как вокруг Тао вырастает каменная стена. Он почему-то не хотел об этом говорить — настолько, что был готов забыть об элементарной вежливости.

— Вы же не рассчитываете, что я осыплю вас перчеными сплетнями о Его Высочестве? — прохладно осведомился Тао, впервые с момента превращения альционы оторвав от нее взгляд и уставившись на меня в упор — словно из двустволки прицелился. — Вы говорите о наследнике престола, мисс Блайт. Для вашего же блага… не задумывайтесь о том, какой он человек. Вряд ли вам удастся пообщаться лично.

— Причем тут перченые сплетни? — даже немного опешила я от такого перехода. — Я же спрашиваю вас! Вы его друг, разве не так? Вы ведь не стали бы поддерживать теплые отношения с тем, кто не заслужил вашего доверия и уважения, правда?

Тао выдохнул и отвел взгляд.

— Простите. Разумеется, вы правы. Просто Его Высочество… всегда был мишенью для грязных сплетен. А ко мне и Кристиану журналистам прорваться куда проще, чем к наследнику престола и приближенным, постоянно проживающим на территории дворца. Мы привыкли реагировать на подобные вопросы несколько резче, чем принято в приличном обществе.

Я покорно проглотила это объяснение, хоть и чувствовала в его словах второе дно, как лиса — мышь под снегом; только укоризненно вздохнула и призналась:

— Хотела бы я когда-нибудь заслужить такую же преданность.

Взгляд Тао метнулся от макушки альционы на мое лицо — и в сторону. Заверять меня в том, что его преданность принадлежит прекрасной даме всецело, как сделал бы любой джентльмен на его месте, он не стал. На такую обезоруживающую честность я могла разве что ответить равной жестокостью, макнув Тао головой в безжалостную правду.

Я уткнулась носом в макушку нерожденной девочки, вдохнула сладковатый, нежный запах детских волос — и не стала отказывать себе в удовольствии.