Второе дыхание

Но я правда стараюсь. Мне хочется закричать ему: хватит быть таким рассудительным и спокойным! Хватит делать вид, что все в порядке! Но я пока сдерживаюсь. А он этого не видит. Он пытается усмирить меня очередной дурацкой цитатой:

— Один поворот ручки редко сразу открывает сейф. Каждое продвижение и отступление — это шаг к цели.

— ОДИН!.. — Дима крепко закрывает мне рот рукой.

Один поворот? Сколько уже было этих поворотов?

— Ладно, все, молчу — сдается Дима — Давай и ты вместе со мной.

Проходит еще час. Ничего не происходит. Конечно, ничего не происходит! Многие порываются забраться обратно на крышу, но их сдерживают. Кто-то засыпает — счастливчики. Тут к нам подплывает чья-то фигура — в темноте не разглядеть. Она заговаривает знакомым голосом:

— Товарищи, прошу не волноваться! — вещает Никита — На Холме произошла небольшая заминка. Несколько человек наотрез отказываются лезть в воду. Просьба не выходить из воды!

Я никогда не слышала, чтобы Никита говорил так серьезно и официально.

— Утопить их и дело с концом! — понеслись возмущенные комментарии, в основном предлагавшие различные способы прикончить непокорных.

— Чего они там ломаются?

— Какая-то компашка выпендрёжников всех нас погубит!

Я позвала Никиту, он подплыл на мой голос. Друг рассказал, что нашел на Холме всех ребят из хижины. Тиму очень мучает нога, гипс совсем размок, пришлось его снять. А весь кипиш устроила Витина мать. Я вспоминаю Витин жуткий рассказ о детстве и фанатичной матери, уверенной в том, что мы здесь под божьей защитой, мы не должны пытаться выбраться, снаружи очень опасно. Эта тетка оказалась крайне энергичной и живучей, и сопротивляется вместе с парой приспешников. Ее пытаются поймать несколько человек, у которых еще остались силы на эти догонялки. Среди них и сам Витя, но его скорее подпитывают ярость и обида на мать. Или он надеется воззвать к ее материнским чувствам и убедить изменить свою позицию? Насколько мне известно, с тех пор как Витя убежал из дома, они с матерью никогда не общались. Кто знает, может она скучает и жалеет о потере сына?

В деревне довольно много сторонников той же веры, но обстоятельства заставили их пересмотреть некоторые убеждения. Люди просто хотят, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Они хотят отдохнуть, попить, поесть и спокойно дождаться заживления своих ран, физических и душевных. И как же я их понимаю. Нужно быть совершенным психом, чтобы в состоянии жажды и голода гоняться по Холму и играть в прятки.

Папа сказал, что знаком с этой женщиной. Им приходилось пересекаться, так как та заведует опсисткой ветвью религиозного отдела.

— Это просто сбрендившая бабка, повернутая на своей вере — сказал папа — Ее держат в ЦИ чисто условно. Она скорее защищает свои интересы, нежели интересы последователей. Живет только своими убеждениями. Когда мы освободимся, ее жизнь закончится.

Этой ночью поворотного момента так и не произошло. Все повылезали из воды. Мы продолжили влачить свое существование — выискивать что-то съедобное, очищать воду в бочках. Нас становится все меньше. Сегодня председатель самолично посетил все четыре островка, чтобы подбодрить людей и объявить о том, что ничего не потеряно, и грядущей ночью мы попробуем снова. Хотя доверие пошатнулось, а мы упустили тот самый любимый богом «третий день», народ был готов делать что говорят. Все уже поняли — выбора нет, вода не уйдет. Мы либо освободимся, либо вымрем прямо тут. Если что, любого упрямца можно лишь слегка толкнуть — он плюхнется в эту воду и вряд ли найдет силы сопротивляться дальше. Любой, кроме Витиной матери, судя по всему. Но и она должна рано или поздно выдохнуться.

Отпив с утра из бочки положенную порцию, я просто заснула. Честно говоря, я была бы и не прочь так умереть. Меня аккуратно стащили с крыши в воду. Папа. Я лишь слегка разлепила веки. Солнце уже село. А я будто только минут десять назад уснула. Неважно. Я снова погрузилась в дрему, облокотившись на папино плечо. Меня уже не трясет от страха, как прошлой ночью, я потратила остаток сил на вчерашний взрыв эмоций. Мне все равно, что будет. Просто сплю.

Но вот спасительный успокоительный сон сменяется кошмаром…

Мне кажется, что я все еще пребываю в каком-то бреду, спровоцированном ужасной усталостью и истощающей жаждой. Сверху полилась вода, сильный дождь, а мы не раздумывая подставили небу свои открытые рты. Наверняка, эта вода чище той, в которой мы варимся уже четвертый день. Хотя кто ее знает? Но это мало кого волнует, мы слишком хотим пить. Жадно глотаю воду, как воздух после выныривания.

Даже напившись и взбодрившись, я все еще не уверена, что это реальность. До меня доносятся какие-то голоса. Они сливаются в крики, но мне удается уловить кое-что определенное:

— Он убил свою мать!

— Ту сумасшедшую?

— Господи помилуй!