Второе кольцо силы

Почти шепотом она сказала, что она должна быть неуязвимой со мной, и сообщила мне, что наша встреча была решающей для нас обоих. Она сказала, что Нагваль дал прямые и детальные приказания что делать. Когда она говорила, я не мог удержаться от смеха, глядя на ее поразительную попытку говорить как дон Хуан. Я прислушался к ее утверждениям и не мог предсказать, что она скажет дальше.

Внезапно она села. Ее лицо было в несколько дюймах от моего, мне были видны е белые зубы, блещущие в полутьме комнаты. Она обвила меня руками и повалила на себя.

Мой ум был очень ясным и все же что-то вело меня глубже и глубже, как в трясину. Я испытывал в себе что-то такое, о чем я не имел понятия. Внезапно я понял, что каким-то образом я все время ощущаю ее ощущения. Она была очень странной. Она загипнотизировала меня словами. Она была холодной старой женщиной. И ее замыслы не были замыслами, идущими от молодости и бодрости, несмотря на ее жизненность и крепость. Я знал тогда, что дон Хуан не поворачивал ее голову в том же направлении, что и мою. Эта мысль была бы нелепой в любом другом контексте; тем не менее в тот момент я принял ее за подлинное прозрение. Ощущение опасности охватило мое тело. Я хотел выбраться из постели. Однако, казалось, меня охватывала необычайная сила, которая удерживала меня и не давала возможности уйти. Я был парализован.

Дон Хуан всегда говорил мне, что нашим большим врагом является то, что мы никогда не верим в то, что случается с нами. В этот момент, когда донья Соледад накинула тряпку, как петлю, вокруг моего горла, я понял, что он имел в виду. Но даже после того как у меня возникла эта интеллектуальная рефлексия, мое тело реагировало. Я оставался вялым, почти индифферентным к тому, что, по-видимому, было моей смертью.

Я ощущал усилие ее рук и плеч, когда она затягивала ленту вокруг моей шеи. Она душила меня с большой силой и ловкостью. Я начал задыхаться. Ее глаза уставились на меня с исступленным блеском. Я знал тогда, что она собирается убить меня.

Дон Хуан говорил, что когда мы, осознаем, что происходит, обычно бывает слишком поздно для того, чтобы повернуть назад. Он утверждал, что это интеллект всегда оставляет нас в дураках, потому что он получает известие первым, но вместо того, чтобы поверить ему и немедленно действовать, он забавляется им и попусту тратит время.

Затем я услышал или, может быть, ощутил щелкающий звук в основании своей шеи, прямо позади трахеи. Я знал, что она сломала мою шею. У меня в ушах зашумело, а потом зазвенело. Я испытал исключительную ясность слышания. Я подумал, что я, должно быть, умираю. Я ненавидел свою неспособность сделать что-нибудь для своей защиты. Я не мог даже пошевелить ни одним мускулом, чтобы ударить ее. Мое тело задрожало, и внезапно я встал и освободился от ее смертельной хватки. Я посмотрел вниз на постель. Казалось, я смотрел вниз с потолка. Я увидел свое тело, неподвижное и вялое, лежащее на ней. Я увидел ужас в ее глазах. Я захотел, чтобы она отпустила петлю. Меня охватила ярость из-за того, что я был таким бестолковым, и я ударил ее кулаком прямо в лоб. Она пронзительно вскрикнула, схватилась за голову и потеряла сознание, но перед этим передо мной промелькнула призрачная сцена. Я увидел, как донья Соледад была выброшена из постели силой моего удара. Я увидел, как она бежит к стене и прижимается к ней, как испуганный ребенок. Следующее впечатление, которое у меня было, это ужасная трудность дыхания. Моя шея болела. Мое горло казалось так сильно пересохшим, что я не мог глотать. Мне потребовалось много времени, чтобы собрать достаточно сил и подняться. Затем я рассмотрел донью Соледад. Она лежала на постели без сознания. На лбу у нее была большая красная шишка. Я взял воду и брызгал на ее лицо, как всегда со мной поступал дон Хуан. Когда она пришла в себя, я заставил ее пройтись, поддерживая ее за подмышки. Она была мокрая от пота. Я положил ей на лоб полотенце, смоченное холодной водой. Ее вырвало, и я был почти уверен, что она получила сотрясение мозга. Ее трясло. Я попробовал укрыть ее одеждой и одеялами, чтобы она согрелась, но она сбросила все одежды и повернулась лицом к ветру. Она попросила оставить ее одну и сказала, что если бы ветер изменил направление, то это было бы знаком, что она должна выздороветь. Она задержала мою руку в кратком рукопожатии и сказала мне, что это судьба стравила нас друг с другом.

– Я думаю, что одному из нас было предназначено умереть сегодняшним вечером, – сказала она.

– Не говори глупостей. Ты ведь не убита, – сказал я, и я действительно имел это в виду.

Что-то заставляло меня верить, что с ней было все в порядке. Я вышел из дому, подобрал палку и пошел к своей машине. Пес зарычал. Он все еще был там, свернувшись на сидении. Я велел ему выйти. Он покорно выпрыгнул. В его поведении что-то изменилось. Я увидел, как его огромное тело затрусило в темноте рысью. Он пошел в свой кораль.