Второе кольцо силы

— Не существует галлюцинаций, — сказала она. — Если кто-то неожиданно видит что-то такое, чего не было раньше, значит второе внимание человека собралось и он фокусирует его на чем-то. Так вот: собирать второе внимание человека может что угодно — это может быть спиртной напиток, наркотики, или, может быть, его сумасшествие, или, наконец, курительная смесь Нагуаля.

— Ты увидел комара, и он стал для тебя стражем другого мира. А знаешь, что такое тот другой мир? Тот другой мир — это мир нашего второго внимания. Нагуаль надеялся, что твое второе внимание будет достаточно сильным, чтобы пройти «стража» и войти в другой мир. Но оно не было сильным. Если бы оно было сильным, ты мог бы войти в тот мир и никогда не вернуться. Нагуаль сказал мне, что он приготовился следовать за тобой. Но страж не дал тебе пройти и почти убил тебя. Он вынужден был прекратить заставлять тебя фокусировать твое второе внимание с помощью его растений силы, потому что ты мог фокусироваться только на устрашающей стороне вещей. Вместо этого он заставил тебя делать сновидение, чтобы ты мог собрать свое второе внимание другим способом. Но он был уверен, что твое сновидение также будет ужасающим. С этим он ничего не мог поделать. Ты следовал по его стопам, а у него самого была ужасающая сторона. Какое-то время они молчали, как будто их всех затопили воспоминания.

Ла Горда вспомнила, что Нагуаль однажды показывал мне одно очень специфическое красное насекомое в горах его родины. Она спросила меня, помню ли я это.

Я помнил его. Несколько лет назад дон Хуан взял меня в неизвестную мне местность в горах северной Мексики. С крайней осторожностью он показал мне каких-то круглых насекомых размером с божью коровку. Их спинки были глянцево-красными. Я захотел опуститься на землю и рассмотреть их, но он не позволил. Он сказал, что я должен наблюдать их, не устремляя пристального взгляда до тех пор, пока я не запомню их форму. Он добавил, что я обязан помнить их всегда. Затем он объяснил мне некоторые замысловатые детали их поведения, причем это звучало у него как метафора. Он рассказал мне об условной значительности наших наиболее лелеемых обычаев. В подтверждение он указал на некоторые обычаи этих насекомых и противопоставил их человеческим. Это сравнение сделало значимость наших убеждений смехотворной.

— Как раз перед тем, как он и Хенаро ушли, — сказала Ла Горда, — Нагуаль взял меня с собой на прогулку в то место в горах, где обитают эти жучки. Я уже была там однажды, и другие тоже. Нагуаль убедился, что все мы знаем эти маленькие создания, хотя он никогда не позволял нам пристально созерцать их.

— Когда я была там вместе с ним, он рассказал мне, что делать с тобой и что я должна сказать тебе. Я уже рассказала тебе почти все из того, что он попросил меня сообщить тебе, кроме этой последней вещи. Ты спрашиваешь у каждого: где Нагуаль и Хенаро. Сейчас я расскажу тебе, где они. Нагуаль сказал, что ты поймешь это лучше, чем любой из нас. Никто из нас никогда не видел «стража». Никто из нас никогда не был в том желтом серном мире, где он обитает. Ты единственный среди нас, кто испытал все это. Так вот, Нагуаль сказал, что он последовал за тобой в тот мир, когда ты сфокусировал свое второе внимание на страже. Он намеревался уйти туда вместе с тобой, может быть, навсегда, если бы ты был достаточно силен, чтобы пройти. Именно так он впервые узнал о мире тех маленьких красных букашек. Он сказал, что их мир был самой прекрасной и совершенной вещью, какую только можно вообразить. Поэтому, когда пришло время ему и Хенаро покинуть этот мир, они собрали все свое второе внимание и сфокусировали его на том мире. Затем Нагуаль открыл трещину, как ты сам свидетельствовал, и они проскользнули через нее в тот мир, чтобы мы присоединились к ним когда-нибудь. Нагуаль и Хенаро любили красоту. Они пошли туда ради своего чистого наслаждения.

Она взглянула на меня. Мне нечего было сказать. Она была права, говоря, что сила должна назначить точное время для откровений, чтобы они стали эффективными. Я ощущал муку, которую не мог выразить, как если бы мне хотелось плакать, хотя я не испытывал ни печали, ни грусти. Я страстно желал чего-то невыразимого, но эта тоска не была моей. Подобно многим ощущениям и чувствованиям, которые были у меня с момента приезда, она была чужда мне.

Мне пришли в голову утверждения Нестора об Элихио. Я пересказал Ла Горде то, что он говорил. Она попросила меня изложить им видения моего путешествия между тоналем и нагуалем, вызванные моим прыжком в пропасть. Когда я закончил, все они казались испуганными. Ла Горда немедленно отметила мое видение купола.

— Нагуаль сказал нам, что наше второе внимание когда-нибудь сфокусируется на этом куполе, — сказала она. — В тот день мы будем целиком вторым вниманием, точно так же, как Нагуаль и Хенаро, и в тот день мы присоединимся к ним.

— Ты имеешь в виду, Горда, что мы пойдем такими, каковы мы есть? — спросил я.