Второе нашествие янычар

Больше половины черновицких гимназистов были евреями; кроме них было много детей румын и русских. Небольшое количество гимназистов составляли дети немецких колонистов и поляков. Большинство русских учеников черновицкой гимназии были сыновья бедных крестьян, и жили в подвалах или полуподвалах без отопления, хотя зимы на Буковине суровые и долгие. Иногда снег лежал около шести месяцев, а температура нередко была ниже 30 градусов. Денег у них не было никаких. Еду им привозили родители не чаще, чем два раза в неделю, а обыкновенно только один раз, и эта еда состояла из холодной мамалыги (кукурузной каши), кислого молока и вареного картофеля. Согреть эту еду было негде. Ее всегда ели холодной.

Русская граница проходила всего в 20 километрах, и почти в каждом селе были люди, которые побывали в России на работах или сплавляли в Россию лес по Пруту. Поэтому все буковинские крестьяне знали, на каком языке говорят в России, и говорили по этому поводу: «там говорят твердо по-русски».

И когда власти в школах решили упразднить старое общерусское правописание и заменить его фонетическим, то это встретило единодушное сопротивление со стороны всех учителей начальных школ. Правительство устроило по этому «плебисцит» учителей, в результате чего за «фонетику» высказались только два учителя, оба пришлые галичане. Но, не взирая на это, было приказано ввести фонетику. Название языка было оставлено руским (через одно «с»), однако через двадцать лет уже почти все народные учителя были самостийники, так же как и значительная часть интеллигенции новых поколений.

Из православных священников в конце прошлого столетия самостийныком был только один, остальные считали себя русскими. Но через 20 лет среди нового поколения духовенства было уже немало самостийников. Причина была проста. Были учреждены на казенный счет «бурсы», т. е. бесплатные общежития для гимназистов, в которых их воспитывали в самостийно-украинском духе. Затем было приказано православному митрополиту представлять ежегодно список кандидатов, желающих поступить на богословский факультет, губернатору, который вычеркивал всех неблагонадежных, то есть, не желающих отречься от своего русского имени и превратиться в самостийных «украинцев». Студенты богословского факультета жили в общежитии в здании митрополии, на всем готовом. Все это делалось за счет православной церкви, которая на Буковине была чрезвычайно богата и не получала от правительства никаких пособий. В то же время все римо-католическое и униатское духовенство оплачивалось из казенных фондов. Имущество православной церкви состояло из богатейших земельных угодий, но ими управляло австрийское министерство земледелия, которое получало в свои руки все доходы с этих земель и выдавало православной церкви ежегодно столько, сколько считало необходимым для покрытия нужд церкви. Таким образом в начале 20 столетия доступ в православное духовенство для русских был закрыт.

При помощи бесплатных общежитий и «бурс», где учеников воспитывали в «украинском» духе, австрийское правительство постепенно превращало русскую мирскую интеллигенцию в самостийную. Количество таких учеников исчислялось сотнями, в то время как в русских общежитиях, которые содержались на частные средства и были гораздо беднее казенных, были только десятки учеников.

Тоже самое происходило и в учительской семинарии с той только разницей, что там русскому ученику делать было нечего, ибо все знали, что русский, не желающий отречься от своей национальности, по окончании семинарии ни в коем случае не получит места учителя.

А так как подавляющее большинство учеников гимназий и учительских семинарий были сыновья бедных крестьян, которым приходилось вести полуголодное существование, то казенное общежитие представлялось им настоящим раем.

Обработанные в бурсе в русофобском, «украинском» духе ученики, возвращаясь летом домой на каникулы, начали называть своих родителей дураками за то, что те считают себя русскими. Себя же большинство учеников уже начали именовать «украинцами». Родители мирились с этим положением, полагая, что став «украинцем» его сын выбьется в люди: не будет жить в голоде и холоде. А «украинская дурь» со временем вылетит у него из головы.

Но такого практически не было, так как окончив обучение, сделать карьеру можно было оставаясь нерусским «украинцем» - австро-венгерское правительство не только не жаловало русских, но и сажало их в тюрьму за «москвофильство», что было сродни государственной измене.

Более того, в мае 1910 года, губернатор Буковины в течение всего одного дня закрыл все русские общества и организации: русскую бурсу для мальчиков и для девочек, общество русских студентов «Карпаты» и общество русских женщин, которое содержало школу кройки и шитья. При этом правительство конфисковало все имущество организаций, в том числе и библиотеку общества русских студентов. А гимназистов и гимназисток полиция просто выбросила из общежитии на улицу.