Второе нашествие янычар

Будущего царя с трех лет воспитывал шотландский авантюрист Менезиус, попавший в русский плен, а затем обласканный царем Алексеем Михайловичем. Воспитанием Петра практически никто не занимался, и он проводил все время в потехах и безделье, был крайне несдержанным и имел в прямом смысле слова свирепый нрав. Позднее голландец Тиммерман обучал Петра арифметике, геометрии и фортификации. Несмотря на тягу к техническим наукам и природной сметливости Петр был безграмотным и почти не умел писать по-русски. Он не мог написать правильно ни одной строки: писал по три-четыре слова вместе (т.к. не знал, как отделить одно слово от другого); делал грубые ошибки и обрывал окончания слов. Кроме того, Петр перемежал русские слова огромным количеством иностранных. Поэтому до конца своих дней он писал свои указы так, что практически никто (не исключая и Сенат) не мог разобраться в его каракулях и тарабарщине. Что, впрочем, не мешало Петру нещадно карать за непонимание приказов. Другим наставником Петра был ненавидевший Россию шотландец Гордон. Гордон часто ездил в Англию для докладов о положении в России и получении соответствующих инструкций. Впоследствии Петр, как и Гордон, становится членами одной масонской ложи, в которой Гордон был первым надзирателем, а Петр – вторым. Гордон, человек образованный и умный, оказывал на Петра огромное влияние. Еще одним воспитателем Петра был Лефорт, который также появился в России при Алексее Михайловиче и за которого ходатайствовал женевский Сенат. Лефорт был человеком малообразованным, но умевшим обо всем красиво говорить, веселиться и приятно беседовать. Часто Лефорт являлся перед Петром в той или иной иностранной военной форме, чем приводил царя в восторг. Вслед за Лефортом царь и сам наряжался в иностранные военные костюмы, а вскоре Лефорт нарядил в новую форму и русских солдат. Лефорт познакомил Петра с иностранцами из немецкой слободы. В слободе царил самый широкий разгул: там упивались вином до безобразия и гуляли до упаду. Пили целыми сутками, да так, что многие с перепою и умирали. Стоит подчеркнуть, что источником беспробудного пьянства и разврата была именно немецкая слобода.

Царь часто писал Лефорту подобострастные письма, на которые Лефорт отвечал в бесцеремонно-фамильярном тоне. Это странное взаимоотношение царя с подчиненным можно объяснить только в том случае, если учитывать иерархию в масонской ложе.

При росте в два метра шестнадцать сантиметров Петр имел узкие плечи, непропорциональный росту, широкий таз и маленькие женские ступни тридцать седьмого размера, на которых плохо держалось огромное тело (поэтому Петр был вынужден ходить с палкой). При этом Петр обладал большой физической силой, а трясущееся вследствие нервной болезни лицо делало его таким страшным, что многие боялись одного лишь царского вида. Вполне возможно, что это врожденное уродство наложило свой отпечаток и на его прочие патологические наклонности.

Отношение Петра к собственному народу характеризует его высказывание: «С другими европейскими народами можно достигать цели человеколюбивыми способами, а с русскими не так: если бы я не употреблял строгости, то бы уже давно не владел Русским государством и никогда не сделал бы его таковым, каково оно теперь. Я имею дело не с людьми, а с животными, которых хочу переделать в людей ».

В чем же заключалась эта переделка?

Весной 1697 года Петр отправляется за границу под псевдонимом урядника Преображенского полка Петра Михайлова. Эта «тайна» была сразу же раскрыта в Митаве, где царствующий герцог Фридрих Казимир был старинным знакомым Лефорта. Он оказал гостям пышный прием, на котором Петр весело рассказал о том, какие варварские нравы и нелепые предрассудки царят в его стране. И только ленивый не хвалил Петра за то, что он собирается произвести в России реформы.

Последняя «остановка» в этой поездке – Англия, где Петр встречается с Вильгельмом Третьим. Сведения о вступлении Петра в масонскую ложу разнятся. По одним данным, он вступил в ложу в Англии, по другим – в Саардаме. К сказанному остается только добавить, что первые масонские ложи возникли в России именно после возвращения Петра из Европы .

При посредничестве лорда Кармартена Петр заключил с английскими купцами договор о свободном ввозе табака в Россию. Хозяин табачной компании заметил Петру, что русские питают отвращение к этому зелью, считая его употребление грехом, на что Петр ответил: Я их переделаю на свой лад, когда вернусь домой.

Летом 1698 года Петр возвращается в Москву еще большим ненавистником Московской Руси. Единственно, что вынес Петр из своей поездки в чужие края, это отрицательное отношение к православной религии и русскому народу.