Второе нашествие янычар. История создания «национально свидомых»

Одна из центральных тем в «Истории русов» — зверства москалей. При взятии Батурина Меньшиков якобы велел перебить всех поголовно, вплоть до младенцев. Казаков он колесовал, четвертовал, сажал на кол, «а дальше выдуманы новые роды мучения, самое воображение в ужас приводящие». Казни подвергались все сочувствовавшие Мазепе. Тела казненных Меньшиков бросал на съедение зверям и птицам а, покинув сожженный Батурин, жег и разорял по пути все малороссийские селения, «обращая жилища народные в пустыню». «Малороссия долго тогда еще курилась после пожиравшего ее пламени». На читателей картина меньшиковских зверств производила сильное впечатление.

«История Русов» совершенно умалчивает о том известном факте, что перебежавшие обратно от шведов к Петру I сторонники Мазепы, такие как Галаган и Данила Апостол, не были ни казнены, ни лишены своих урядов, а Данила Апостол впоследствии даже стал гетманом.

Петр даже дал согласие сохранить жизнь и булаву самому Мазепе, после того, как тот пообещал вернуться обратно и привести с собой короля Карла и его генералов.

В отличие от диких и кровожадных русских, описание вторгшихся шведских войск должна вызвать у читателя умиление:

«Вступление шведов в Малороссию нимало не похоже было на нашествие неприятельское, и ничего оно в себе враждебного не имело, а проходили они селения обывательские и пашни их как друзья и скромные путешественники, не касаясь ничьей собственности, и не делали вовсе тех озорничеств, своевольств и всех родов бесчинств, каковы своими войсками обыкновенно в деревнях делаются… Шведы, напротив, ничего у обывателей не вымогали и насильно не брали, но где их находили, покупали у них добровольным торгом за наличные деньги. Каждый швед выучен был говорить по-русски к народу: «Не бойтесь! Мы ваши, а вы наши!»

Ожесточенную борьбу малороссов против скромных шведских путешественников автор объясняет следующими причинами:

«Народ здешний уподоблялся … диким американцам или своенравным азиатцам. Он, выходя из засек своих и убежищ, удивлялся кротости шведов, но за то, что они говорили между собою не по-русски и ни мало не крестились, почитал их нехристями и неверными, а увидевши их ядущих по пятницам молоко и мясо, счел и заключил безбожными басурманами и убивал везде, где только малыми партиями и по одиночке найти мог, а иногда забирал их в плен и представлял к Государю, за что давали ему жалование, сначала деньгами по нескольку рублей, а напоследок по чарке горелки, с приветствием: «Спасибо, хохленок!».

Проста и гениальна трактовка автором «Истории Русов» потери украинцами своего былого русского имени: «прежде были мы то, что теперь московцы: правительство, первенство и самое название Руси от нас к ним перешли». И этот бред сивой кобылы приводят в качестве аргумента адепты «древней украинской нации», у которой подлые москали похитили имя! На этом пассаже основаны все дальнейшие стенания «украинцев», отказавшихся от имени, языка и веры своих предков. И при этом еще имеющих наглость обвинять во всем этом русских, ничего подобного не совершивших.

В заключении можно сказать следующее — хотя к исторической науке «История Русов» не имеет никакого отношения, она действительно является шедевром «украинской» историографии. Этот образчик воинствующего невежества впервые ясно выразил всю сущность «самостийничества». «История Русов» сформировала все основные постулаты украинской идеологии в окончательной и неизменной форме. Прошедшие два столетия, несмотря на грандиозный размах теоретической деятельности самостийников, ровным счетом ничего к ним не добавили. И в этом и заключается непреходящее значение «Истории Русов» для «национально озабоченных».

Теперь стоит процитировать некоторые высказывания родителей «украинской нации»:

Родители о своих детях (без комментариев)

Папа Урбан VII, 1596 год:

«O mi rutheni, per vos Orientem convertendum spero!» (О мои русины, через вас надеюсь возвратить восток!).

Митрополит Андрей Шептицкий: