Второе нашествие янычар. История создания «национально свидомых»

Восстание Хмельницкого разгромило чужую шляхту, но создало свою, которая не меньше польской начала эксплуатировать крестьянство: одних господ заменили другие — польских магнатов заменила старшина, польскую шляхту — казачество. Кроме этого, согласно Гадяцкому договору была разрешена «нобилитация» выдающихся казаков: 100 казаков из каждого полка могли получить шляхетство по ходатайству гетмана. В дополнение ко всему, в Малороссию разрешалось вернуться бежавшей оттуда польской шляхте и духовенству.

Обиды казацкие

Уже в начале 18 века малорусские помещики оказываются гораздо богаче великорусских как землями, так и деньгами. Только абсолютно бездарные, ни на что не способные урядники не скопили себе богатств. Все остальные быстро пошли в гору. Издавна мечтая о шляхетстве и стараясь всячески походить на него, казаки лишены были характерной шляхетской брезгливости к ростовщичеству, к торговле, ко всем видам мелкой наживы. Особенно крупный доход приносили мельницы и винокурни. Все они оказываются в руках старшины. Но главным источником обогащения служил Уряд. Злоупотребление властью, взяточничество, вымогательство и казнокрадство явились источником образования всех крупных частных богатств в Малороссии.

Запорожская разбойничья знать добилась всего, о чем мечтала — богатства, власти, земель, крепостных крестьян. Но для горстки казачьих старшин всего этого оказалось мало. Недоставало последнего — равенства с русским дворянством. Отсутствие этого «казачьего дворянства» воспринималось ими крайне болезненно. Это была драма той части гордых потомков Кошек, Подков, Гамалеев, которая добилась всего, кроме прав благородного сословия. Их самолюбие страдало и от таких «мелочей», как недопущение на первых порах детей малороссов в Шляхетский кадетский корпус (открытый в 1731 году), «поелику-де в Малой России нет дворян». Казачество сделало помещичью карьеру так быстро, что из памяти еще не стерлось его низкое происхождение. Дворянское звание сначала закрепляли только за чинами войскового Уряда, что было довольно просто, тем более что большинству их шляхетство было давно пожаловано либо польскими королями, либо царями московскими. Но оставалось еще много званий, которых петровская Табель о рангах не предвидела.

До какой степени проблема «прав» тревожила умы казацкие и какой климат создавала она в Малороссии, можно судить по следующим фактам. Еще в 60-х годах 18 века южное дворянство в массе своей не могло предъявить никаких документов в подтверждение своего «благородного» происхождения и объясняло это гибелью семейных архивов во время смут и войн. Однако уже через пятнадцать-двадцать лет, ко времени возникновения Комиссии о разборе дворянских прав в Малороссии появилось до ста тысяч дворян с превосходными документами и пышными родословными. Над изготовлением бумаг и грамот для потомков казацких удальцов трудился весь Бердичев. Когда до Герольдии дошли сведения о злоупотреблениях на почве гербов, она стала придирчивой и затруднила доступ в дворянство тем, кто еще не успел туда попасть. Особенные строгости начались с 1790 года.

Несговорчивость высшего русского сословия породила у части потомков «казацкой шляхты» крайнее раздражение и озлобление по отношению к «реакционному русскому дворянству». Это раздражение, основанное на чувстве собственной неполноценности, и вылилось в сочинение заказной исторической фантастики под названием «Истории русов».

В ней запорожцы — благородные и непобедимые воины, а все их неудачи объясняются непременно изменами. Многочисленные же измены самих казаков Москве объясняются кровожадностью и подлостью московских царей, испокон веков зарившихся на «нэзалэжну дэржаву», и, в конце концов, поработивших ее.

С негодованием отвергается факт образования казацкого сословия поляками в 16 веке. Оно, дескать, существовало испокон века и всегда пользовалось дворянско-рыцарскими правами. Гетманов же назначали еще в 14 веке (к чему прилагается их фантастический, нигде более не значащийся перечень). Никакого покорения Украины Литвой не было. Было добровольное соединение — как «равное с равными».