Второе нашествие янычар

Но, несмотря на то, что своих истинных целей Шептицкий не выдает, устав банка не спешит утверждать министерство внутренних дел. Более того, оно приказывает своим подчиненным собрать самую точную информацию относительно планов и намерений парцеляционного банка. Одновременно в министерство приходит донос, в котором сообщается, что вышеупомянутый банк организует митрополит Шептицкий для того, чтобы посредством распределения земли распространять в России церковную Унию и украинскую национальную идею, а представитель митрополита отец Войнаровский находится в Дзедзиловичах и готовит парцелляцию поместья.

Авантюра митрополита Шептицкого была раскрыта и Войнаровскому осталось только убираться восвояси, что он и сделал. Почти два года работы прошли впустую. Вернувшись в Австрию, Войнаровский приступает в марте 1910 года к исполнению прерванных обязанностей депутата австрийского парламента. Это однозначно свидетельствует о прямом участии в его предыдущей «пастырской деятельности» не только Ватикана, но и австрийского правительства. Митрополит Шептицкий вознаграждает Войнаровского за его «труды» тем, что назначает его каноником Галицкой митрополии.

Следует упомянуть еще об одном факте из биографии «духовного пастыря украинцев» Андрея Шептицкого, который обычно забывают упомянуть адепты нэзалэжности. Как и Грушевский, Андрей Шептицкий кроме своей основной, также занимался и другим видом «деятельности». Но в этом случае она была уже связана с выполнением заданий из Берлина, направленных на претворение в жизнь австро-германского плана отторжения Малороссии от Великороссии. В 1914 году во Львов, где в своей резиденции находится Шептицкий, вступает русская Третья армия. Армейское командование, хорошо осведомленное о предыдущей «деятельности» Шептицкого в России, предупреждает его о том, что он останется на свободе, если даст слово о том, что не будет вести антирусскую пропаганду. Шептицкий слово дает, но не держит его, после чего его «ссылают» в Киев. После этого в митрополичьей резиденции был найден замурованный в стене архив Шептицкого, со всеми документами, относящимися к его «деятельности» по выполнению заданий Берлина и Вены. Эти документы охватывали буквально все вопросы, связанные с видами Австрии и Германии на Малороссию. Начиная от вопросов, касавшихся предстоящей оккупации Малороссии Германией (с весьма важной перепиской с Берлином), и кончая связями с украинскими сепаратистами и рядовыми шпионами. После обнаружения архива Шептицкого из Киева уже вторично «ссылают» в центральную Россию – в Ярославль, в котором он и проживал на свободе в частном доме. Правда, под надзором полиции. Не правда ли, удивительная жестокость российского царизма по отношению к австрийскому подданному, проводившему враждебные действия по отношению к России во время ее войны с Австро-Венгрией.

С назначением Шептицкого главой униатской церкви, прием в духовные семинарии юношей русофильских убеждений прекращается, семинарии начинают готовить не столько священников, сколько фанатичных политиканов, которых народ назвал «попиками». Делая свое каиново дело, «попики» с церковного амвона, внушают народу новую украинскую идею, всячески стараются снискать для нее сторонников. Учитель и «попик» мало-помалу делают свое дело: часть молодежи переходит на их сторону, и в деревне вспыхивает открытая вражда и доходит до схваток, которые иногда заканчивались кровопролитием. В одних и тех же семьях одни дети остаются русскими, другие уже считают себя «украинцами». Церковные и светские власти на стороне воинствующих «попиков», многие из униатства возвращаются в православие и призывают православных священников.

Австрийские законы предоставляют полную свободу вероисповедания – о перемене его следовало только заявить административным властям. Но православные богослужения разгоняются жандармами, православные священники арестовываются и им предъявляются обвинения в государственной измене . В самом начале 20 века православие доходило до Галиции в значительной мере через возвращавшихся из Америки эмигрантов. По требованию Шептицкого униатские ксендзы брали на родине клятву с эмигрантов о том, что в Америке они не перейдут в православие. Несмотря на это переселенцы в массовом порядке возвращаются к вере своих предков и по прибытии в Нью-Йорк первым делом являются в православный храм и требуют от священника освобождения от данной ранее клятвы.