Второе открытие Америки

Уровень развития цивилизации в той или иной стране и большее или меньшее скопление населения поблизости от рек влияют на привычки этих крупных пресмыкающихся, трусливых на суше и убегающих от человека даже в воде, если у них много пищи и если они знают, что нападать для них небезопасно. В Нуэва-Барселоне можно увидеть индейцев, доставляющих лес для продажи самым причудливым способом.

Толстые стволы Zygophyllum L. и Caesalpina L. бросают в реку; течение их уносит, а владелец бревен со своими старшими сыновьями плавают взад и вперед, чтобы столкнуть с места бревна, застрявшие в изгибах берегов. На большей части американских рек, в которых водятся крокодилы, так поступать было бы нельзя.

В отличие от Куманы в Барселоне нет индейского предместья; попадающиеся вам немногочисленные индейцы живут в близлежащих миссиях или в хижинах, раскиданных но равнине. И те и другие не принадлежат к племени карибов, а произошли от смешения куманогото, паленке и пириту; все они низкорослые, коренастые, ленивые и привержены к пьянству.

Излюбленным напитком здесь является сброженная маниока; пальмовое вино, употребляемое на Ориноко, почти неизвестно на побережье. Интересно, что в различных климатических поясах люди для удовлетворения своей страсти к пьянству используют не только все семейства однодольных и двудольных растений, но даже ядовитые пластинчатые грибы (Amanita muscaria (L.) Pers.).

Пакетботы (correos) из Ла-Коруньи, направляющиеся в Гавану и в Мексику, вот уже три месяца как не приходили. Думали, что они захвачены английскими крейсерами, стоявшими у здешних берегов. Стремясь как можно скорее попасть в Куману, чтобы воспользоваться первым предоставившимся случаем и добраться до Веракруса, мы зафрахтовали[332] беспалубную лодку (lancha).

Это одно из тех судов, какими обычно пользуются в районах к востоку от мыса Кодера, где море почти никогда не бывает бурным. Lancha с грузом контрабандного какао должна была направляться к острову Тринидад. Именно по этой причине ее владелец считал, что ему нечего опасаться вражеских кораблей.

Мы погрузили наши коллекции растений, приборы и обезьян и надеялись проделать при чудесной погоде очень короткий переход от устья реки Невери до Куманы; но едва мы вошли в узкий пролив между материком и скалистыми островами Боррача и Чиманас, как, к великому нашему изумлению, встретили вооруженную шлюпку, с которой, беспрерывно окликая нас в рупор, обстреляли нас из ружей с большого расстояния.

Это были матросы с галифакского капера; среди них я узнал по лицу и по акценту одного пруссака родом из Мемеля [Клайпеда]. С тех пор как я приехал в Америку, мне ни разу не представилось случая разговаривать на родном языке, и я с большим удовольствием прибег бы к нему при более благоприятных обстоятельствах.

Наши протесты ни к чему не привели, и нас доставили на борт капера; там сделали вид, что ничего не знают о разрешениях, выданных губернатором Тринидада на право контрабандной торговли, и объявили нашу лодку призом. Владея немного английским языком, я вступил с капитаном в переговоры о том, чтобы нас не доставляли в Новую Шотландию; я просил высадить нас на ближайший берег.

Пока я в кают-компании пытался защитить наши права и права владельца лодки, послышался шум на палубе. Капитану что-то сказали на ухо, и он с озабоченным видом покинул меня. На наше счастье, английский корвет («Хоок») крейсировал в тех же водах. На нем подняли сигнал, вызывая капитана капера; и так как последний не спешил повиноваться, то с корвета дали пушечный выстрел и послали к нам на борт гардемарина (midshipman).

Это был очень вежливый юноша, подавший мне надежду, что груженная какао лодка будет возвращена и что назавтра мы сможем продолжить свой путь. Одновременно он предложил мне отправиться с ним, уверив, что его командир, капитан Английского королевского флота Джон Гарньер, предоставит мне на ночь более удобный приют, чем тот, какой я нашел бы на судне из Галифакса.

Я принял столь любезное приглашение и встретил чрезвычайно вежливый прием со стороны капитана Гарньера, который участвовал с Ванкувером в путешествии к северо-западному побережью и, по-видимому, живо интересовался всем, что я ему рассказывал о больших водопадах Атурес и Майпурес, о бифуркации Ориноко и о его связи с Амазонкой. Он познакомил меня со своими офицерами; некоторые из них побывали с лордом Макартни в Китае.

Вот уже год, как мне не приходилось бывать в обществе стольких образованных людей. Из английских газет они имели некоторое представление о цели моей экспедиции; ко мне они отнеслись с большим доверием и на ночь поместили в каюте командира. При расставании мне подарили астрономические эфемериды за те годы, за которые я не смог их достать во Франции и Испании.