Второе правило волшебника, или Камень Слёз

— Я привязала его к себе. Соединила его жизнь с моей. Сделала так, что он всегда знал, где я быть, и должен был каждое полнолуние являться ко мне независимо от расстояния и собственного желания. Ему пришлось следовать за мной, по крайней мере быть неподалеку, чтобы успеть явиться в срок.

Зедд нахмурился, изучая остатки чая у себя в кружке.

— Однажды в Винстеде — это столица и королевская резиденция государства Кельтон — мне встретился человек. Его звали Матрин. Бродяга, у которого одна рука была беспалой, насколько я помню. И он был слепым. Глаза... — Зедд пристально посмотрел на Эди. — Глаза ему кто-то выколол.

Эди кивнула:

— Так оно и было. — Лицо ее вновь окаменело. — Каждое полнолуние он возвращался ко мне, и я отрезала от его тела кусок, чтобы его крики заполнили пустоту в моем сердце.

Зедд откинулся на стуле, упираясь руками в стол. Действительно, железная женщина.

— Значит, ты поселилась в Кельтоне?

— Нет. Я вообще не селилась нигде. Я путешествовала в поисках женщин, имеющих дар, надеясь, что они помогут мне узнать то, что я хочу. Никто их них сполна не разбирался в интересующем меня предмете, но каждая добавляла хотя бы крупицу к тому, что мне было уже известно. А каждое полнолуние Матрин приходил ко мне, и я отрезала от его тела еще что-нибудь. Я хотела бы, чтобы он жил вечно, чтобы вечно мучить его. Он бил меня кулаками в живот, и я потеряла ребенка Пела. Он убил Пела. Он лишил меня глаз. — В свете лампы ее белые зрачки блеснули красным. — Он заставил Пела поверить, что я предала его. Я хотела, чтобы Матрин Галин страдал вечно.

— И давно ты... — Зедд сделал рукой неопределенный жест. — Надолго его хватило?

Эди вздохнула:

— Ненадолго — и слишком надолго. — Зедд нахмурился. — Однажды мне пришла в голову мысль: я никогда не пользовалась магией, чтобы запретить Матрину покончить с собой. Почему же он продолжает ко мне приходить? Почему позволяет себя мучить? Почему бы ему просто не убить себя? В следующий раз я не только отрезала от него очередной кусок, но и сняла заклятие, лишила его необходимости возвращаться. Но сделала это незаметно, и теперь до следующего полнолуния он мог просто забыть обо мне.

— Значит, больше ты его не видела?

Эди сурово покачала головой:

— Нет. Я думала, что так быть, но он вернулся ровно через месяц. Вернулся, хотя ничто не заставляло его возвращаться. У меня кровь застыла в жилах, когда я подумала, почему. Я решила, что настало время ему заплатить жизнью за то, что он сделал со мной и с Пелом. Но перед тем, как отдать мне жизнь, подумала я, он даст мне ответ на этот вопрос. За время странствий я многому научилась. Я думала, что это мне никогда не пригодится, но той ночью я нашла этому применение. Это был способ узнать, какой именно пытки человек боится больше всего. Этот трюк хорош, когда речь идет только о страхах, чтобы выведать тайну, он, к сожалению, не годится. Итак, Матрин заговорил и против воли поведал мне о своих страхах. Я подробно объяснила ему, что собираюсь делать, а сама отправилась на поиски необходимых вещей.

Когда я вернулась, Матрин был полумертв от страха. Я предложила ему открыть секрет добровольно, но он отказался. Тогда я показала ему то, что принесла с собой, и, детально описав назначение каждой вещи, повторила свое предложение. Он дрожал, хрипел и потел от страха, но все равно отказался. Возможно, он надеялся, что у меня не хватит духу выполнить свои угрозы. Но он ошибался. Собравшись с силами, я оживила его потаенные страхи и начала терзать его душу.

Зедд содрогнулся от отвращения, но любопытство оказалось сильнее.

— Что же ты делала?

— Это единственное, о чем я тебе не скажу. Да это и не важно. Матрин молчал. Несколько раз я была близка к тому, чтобы прекратить пытку, и тогда вспоминала последнее, что видела обычным зрением: окровавленную голову своего мужа в руках у этого негодяя. И еще я вспоминала, как Пел сказал, что не станет покупать себе жизнь ценой предательства, хотя был уверен, что это я предала его. — На мгновение Эди закрыла глаза, но потом так же спокойно продолжила: