Второе правило волшебника, или Камень Слёз

Колдунья, связанная клятвой, считалась признаком высокой добродетели горожан. Отдав меня важному человеку из другого города, они могли надеяться получить от этого большие выгоды — по крайней мере торговые. Я быть в панике. Я умоляла бабушку заступиться за меня. Я говорила ей о своей любви к Пелу. Говорила, что не желаю быть подарком в обмен на торговые привилегии. Говорила, что дар, которым я обладаю, — мой, и он еще не причина, чтобы отдать меня в рабство. Колдуньи не быть рабынями. Бабушка тоже быть колдуньей. Ее презирали за дар, но уважали за то, что она держала клятву. И даже больше, чем уважали, — ее боялись. Я умоляла ее о помощи.

— Непохоже, чтобы такой человек согласился тебе помочь.

— Больше мне не к кому было обратиться. Она сказала, что ей нужно подумать, и велела прийти попозже. Это быть самый длинный день в моей жизни. Когда я пришла к ней на исходе дня, она велела мне встать на колени и принести клятву. Она сказала, что на этот раз слова должны идти из самого сердца. Она частенько заставляла меня повторять слова клятвы. Я опустилась на колени и на этот раз говорила искренно как никогда. Потом я затаила дыхание и стала ждать. Я даже не подняться с колен. Она посмотрела на меня сверху вниз. Лицо ее по-прежнему быть хмурым. «У тебя мятежный дух, — сказала она, — и ты должна его укротить. Люди потребовали от тебя клятвы, и ты дала ее. Надеюсь, что я не доживу до того дня, когда ты ее нарушишь. Это твой единственный долг. Совет я беру на себя и поговорю с Матрином Галином. Ты выйдешь замуж за Пела». Я уткнулась в подол ее платья.

Эди замолчала, глядя в огонь.

— И что же, — Зедд вскинул бровь, — ты вышла замуж за своего возлюбленного?

— Да, — прошептала Эди. Она взяла ложку и стала помешивать суп. Зедд смотрел на нее. Наконец Эди положила ложку на место. — Три месяца я думала, что жизнь быть прекрасной. — Она уставилась в пустоту, беззвучно шевеля губами. Зедд обнял ее за плечи и бережно усадил на стул.

— Позволь мне приготовить тебе чашечку чая. Когда Зедд вернулся с дымящейся чашкой, она по-прежнему сидела не шевелясь, положив руки на стол. Он сунул чашку ей в руки и сел напротив. Зедд не торопил Эди, понимая, что ей нужно собраться с силами, чтобы продолжить рассказ.

Наконец она снова заговорила:

— Это быть в тот день, когда мне исполнилось девятнадцать. Мы с Пелом поехали за город. Я быть беременна. — Она подняла чашку обеими руками и сделала глоток. — Мы бродили по полям, придумывали имя будущему ребенку, держались за руки и... Ну, ты знаешь, как глупа любовь в этом возрасте... На обратном пути нам пришлось пройти мимо мельницы. Я помню, как еще удивилась, что на мельнице никого не быть. Обычно там всегда кто-то быть. — Эди на мгновение закрыла глаза и сделала еще один глоток. — Но как оказалось, люди там быть. Защитники Паствы. Они ждали нас.

Зедд знал, о ком идет речь. В крупных городах Никобариса были хорошо обученные люди, которые охотились на проклятых. Искореняли зло, как только его увидят. В других странах такие люди назывались иначе, но суть от этого не менялась. О доказательствах они, как правило, не заботились.

Единственное, что от них требовалось, — предъявить труп. Если они говорили, что убитый был проклятым, значит, так оно и есть. В небольших городах Защитниками были обычно откровенные насильники и убийцы. Население их панически боялось. И не без причины.

— Она растащили нас... — ее голос сорвался, но лишь на мгновение, — по разным комнатам в подвале мельницы. Там быть темно и пахло пылью. Я не знала, что происходит с Пелом. Я едва могла дышать от страха. Матрин Галин говорить, что я и Пел быть проклятыми. Он сказал, что я отказалась выйти замуж за того, за кого мне было предложено, потому что, по замыслу Владетеля, мне нужно было остаться в Шоре. Этим летом на город обрушилась эпидемия, и многие умерли. Матрин сказал, что болезнь напустили мы с Пелом. Я говорить, что это не так, и в доказательство повторила клятву. — Она покрутила в руках чашку и поставила ее на стол.

— Пей, это тебе поможет, — сказал Зедд, дотронувшись до ее руки. Он добавил в чай листьев морошки. Они оказывали успокаивающее действие.

Эди сделала большой глоток.

— Матрин Галин сказал, что мы с Пелом быть проклятыми, и на кладбище полным-полно доказательств тому. Он говорил, что ему нужно только одно: наше признание. Другие Защитники заворчали, как гончие, готовые разорвать на части кролика. Я очень боялась за Пела. Они били меня, и я знала, что Пелу быть еще хуже, потому что они хотят заставить его назвать меня проклятой. Для них это быть самое большое удовольствие: заставить человека оклеветать того, кого он любит. Я все отрицала, но они даже не слушали. — Она подняла голову и посмотрела Зедду в глаза:

— Они не хотели слушать.

— Что бы ты ни сказала, — спокойно кивнул Зедд, — это не имело значения. Это все равно что пытаться уговорить стальной капкан отпустить твою ногу.