Второе пришествие на землю

Никаких подозрительных взглядов, двойственных улыбок, настороженных тонов – все просто и честно в данных гостях! Путники прошли на веранду (она же сени), сели на лавку возле круглого стола.

– Я быстренько, – женщина убежала по ступенькам вниз – во двор.

– Жарко! – святой карлик шумно выдохнул, поставил изящный саквояж на пол.

– Для сих мест – да, – подтвердил Благодатный, вынимая гребень.

В течение минуты господин любовно расчесывал красивые волосы, а слуга благоговейно наблюдал за этим священнодействием!

Появилась хозяйка, поставила пустое ведро в угол. Размыслила вслух:

– Что со Зверем?.. Наш волкодав чужих даже к ограде не подпускает, тут же и не тявкнул… А наоборот – радуется!.. – она в недоумении покачала головой. Обратила внимание на гостей. – Как поживает Питер? Мы там редко бываем, а в наше село пока новости дойдут… Расскажите?..

– Мы не совсем оттуда, мы живем подальше, – уклончиво заявил слуга.

– С севера? – предположила женщина.

– Почему с севера?- удивился Бенедикт.

– У обоих длинные волосья, у маленького ещё бородень, – пояснила здоровячка. – Тока на севере, где шибко холодно, надыть такие космы. – Жена Филиппа подмигнула. – В холода, в холода, нас согреет борода. Ахах! –  звонко, беззлобно рассмеялась.

Господин и слуга переглянулись, пожали плечами, удивленно поморгали. Женский смех стих:

– Что, нет? – хозяйка весело взглянула, – та вы не обижайтесь. У нас тута всё по-простецки, по-деревенски. Развлечений негусто, приходится самим забавы выдумывать.

За окном зафырчал трактор, хозяйка глянула на улицу:

 – О, муж прикатил, пойду чайку соображу, – она упорхнула.

– Говорливая баба, – произнёс Бенедикт. – Шебутная. Отхватил себе жёнушку Филипп.

Повелитель ничего не ответил, спрятал гребень в карман. Поднялся с лавки. Волнение явственно давало себя знать! После встречи с Валентиной немудрено волноваться, если одну подставу пережить можно, то вторая подряд подстава – чревата душевной перестройкой, а такая перестройка требует волнения.

Святой карлик и не вздумал встать. Хмыкнул: к подлости привыкнуть нельзя, но можно научиться её терпеть… Так-то, Хозяин.

Раздались основательные  шаги, в сени вступил грузный работяга Филипп, одетый в шорты до колен и клетчатую рубаху. Короткая стрижка, густые усы, нос картошкой. На внешний вид лет пятидесяти!

– Благодатный!? – неподдельно удивился Филипп. Секунда замешательства и уверенный шаг вперед, в глазах искренняя радость: – Здравствуй, Учитель! – апостол сердечно обнял господина, прильнул к его щеке. - Как же я рад тебя видеть!

– Здравствуй, Филипп! – Властелин принял ученика в объятия, незаметно смахнул слезинку. – Как поживаешь?

– По благодати, – Филипп отстранился, открыто взглянул на господина. – Но как ты здесь оказался? И когда?..

– Если апостол не идёт к Учителю, то Учитель идет к апостолу, – ехидно проворчал святой карлик. – Далеко известная истина…

– Святой Бенедикт! Здорово, дружище! – Филипп протянул мозолистую ладонь.

Старикан глянул исподлобья. Апостольскую руку пожал. Скупо улыбнулся, ничего не ответив.

Из избы в сени впорхнула здоровячка, с полным подносом в одной руке и сложенной скатертью в другой:

– Добрый день, лапка. Помоги-ка.

Филипп метнулся к женщине,  принял поднос с чайной посудой, сахарницей, чайником.

Женщина расправила скатерть, взмахнула ею, ткань мягко опустилась на столешницу. Вот тут уже Бенедикт вскочил, подтянул скатерть за края, выравнивая по столу.

– Познакомьси, Марьянка. Мои старые друзья! – произнес ученик, торжественно указывая перстом на райскую пару.

– Один, вродь, младой, – хохотнула хозяйка, кивая на Повелителя.

Старикан погрустнел, поник плечами.

– А второй не младой, зато ого-гоой! – усмехнулась Марьяна.

Карлик немного расцвел. Он всегда робел перед здоровячками, нравились такие ему…

– Болтушка, – ласково пожурил Филипп. – Моя жена, – представил он подругу. – Самая нежная бабца на земле. На язык не сдержанна, но она ж… бабец. Папины созданья, с него и спрос…

Бабца ловко расставила тарелки и кружки:

– Пейте чай. Чай знатный, на травках, – хозяйка вышла на крыльцо. – Не буду мешать съезду.

– Присаживайся, Благодатный. Если б ты знал, как я соскучился! – Филипп подтолкнул господина к скамейке, сам не сел. А топтался рядом, на лице – смущение.

– Заметно, что скучал, – не удержался рыжий карлик, вынув нос из кружки.

– Дай высказаться, святой Бенедикт, – сурово остановил Благодатный.

Карлик опустил губы в чай и замолк.

– Я виноват, – Филипп без всякого наигрыша вздохнул, переставил без надобности чашку. – Но здесь, – он резко прошёлся по веранде, показал за окно, – я обрёл себя как личность!

– Подобное я уже слышал, – вполголоса зевнул Бенедикт. – Не далее как вчера…

– Все люди как люди, – также вполголоса, неожиданно, сказал Повелитель.