Второе пришествие в гневе

По плану японского командования, с момента начала американского вторжения за оружие должны были взяться все: мужчины, женщины и дети, живущие в западной части Японии. На стенах домов Хиросимы появился новый лозунг:

«Забудь о себе! Пожертвуй всем для своей Родины!»

Непосредственно под командование Хата находилось семьсот тысяч человек, многие из которых были уже развернуты на острове Кюсю. Недавно на Кюсю прибыл Минору Генда, главный разработчик внезапной атаки на Перл-Харбор в 1941 году.

Он вступил в командование новым мощным соединением истребительной авиации. Кроме того, на острове были развернуты более пяти тысяч самолетов, которыми должны были управлять «камикадзе». Сорокатысячный гарнизон Хиросимы, расквартированный в самом городе, управлялся из штаба в Замке. Примерно в четырех милях от города, в порту Удзина, пять тысяч моряков отрабатывали новую тактику «морских камикадзе».

Сотни маленьких моторных катеров, наполненные взрывчаткой, были укрыты в пещерах на побережье бухты. В случае появления десантных сил вторжения эти катера должны были стремительно выскочить из бухты и, врезавшись в десантные суда, взрываться вместе с ними.

Японские бомбардировщики, базировавшиеся на острове Кюсю, были вооружены бомбами, снабженными неконтактными взрывателями. Бомбы должны были взрываться на высоте мачт американских боевых кораблей и десантных судов, чтобы добиться максимальных человеческих жертв.

Такой взрыватель был изобретен доктором Цунесабуро Асада, наиболее талантливым японским ученым. Асада занимался и атомными исследованиями и пришел к выводу, что необходимы десять лет, прежде чем Япония сможет производить атомное оружие, поскольку в стране нет достаточных запасов урана. Теперь Асада работал над созданием смертоносных невидимых-лучей, которые то ли должны были в воздухе останавливать моторы самолетов, то ли убивать их экипажи, то ли делать и то, и другое. Однако, эти работы шли еще в экспериментальной стадии. Тем не менее, и то, что у японцев уже имелось в наличии, делало их оборону весьма мощной.

Хотя фельдмаршал Хата полагал, что у Японии нет возможности разгромить Америку, он также искренне считал, что и у Америки нет возможности разгромить Японию. Он также надеялся, что та горячая встреча, которую он приготовил американцам, посадит их за стол мирных переговоров и заставит отказаться от требований о безоговорочной капитуляции.

* * *

Находясь в кабинете генерала Генри Арнольда, начальника штаба авиации, в здании Пентагона, генерал Гровс и полковник Тиббетс внимательно рассматривали аэрофотоснимки Хиросимы, на снимках отчетливо было видно все: порт, реки, мосты, Замок, окружающие город поля и полигоны для военных учений, были видны также шоссейные и железные дороги, заводы и фабрики, склады, казармы и жилые дома. Город с трех сторон был окружен холмами, составляющими почти идеальную естественную преграду для концентрации ударной волны.

На снимке Тиббетс обратил внимание и на позиции зенитных батарей, вытянувшихся прерывистой цепочкой от горы Футаба на северо-востоке до порта на юге. Тиббетс доложил генералам свое мнение относительно годности Хиросимы в качестве цели. «Многочисленные водные пути создают идеальные условия. Они не оставляют шансов неверно опознать город. Для правильного захода на бомбежку к Хиросиме можно подлететь с любого направления».

Затем Тиббетс стал с той же тщательностью изучать данные аэрофотосъемки других японских городов.

За несколько дней до этого с Гуама для инструктажа был вызван генерал Ле Мэй. Гровс поведал ему о вероятной мощности новой бомбы, а также о причинах, по которым были отобраны потенциальные цели. Гровс также указал Ле Мэю, что он как командир 21-й дивизии стратегических бомбардировщиков должен взять на себя командование и управление намеченной операцией, действуя, разумеется, в рамках специальных инструкций, которые будут ему направлены в случае необходимости. Только Гровс знал, что эти инструкции будут составлены таким образом, что эффективный контроль над операцией полностью останется в его собственных руках. Ле Мэй сразу заявил, что на атомную бомбардировку должен быть послан одиночный самолет. Японцы не обратят серьезного внимания на одинокий бомбардировщик, идущий на большой высоте, решив, что он ведет аэрофотосъемку или проводит разведку-погоды.

Гровс одобрил эту идею. Он не сказал Ле Мэю, что полковник Тиббетс пришел к такому же выводу и что вся подготовка 509-го полка основана именно на этом принципе.

Генерал Ле Мэй вернулся на Гуам в мрачном настроении. Ему предстояло использовать новое оружие, в которое он, честно говоря, не очень-то верил. Не был он убежден и в том, что 509-й полк является лучшим выбором для выполнения этой задачи. Он бы лично предпочел использовать для этой цели проверенных в боях своих летчиков-тихоокеанцев.

Тиббетс, вылетевший в Вашингтон по вызову генерала Арнольда, ничего, разумеется, не знал о мнении Ле Мэя о его 509-м полке.