Второе пришествие землян (сборник)

Завтра настало слишком быстро. Герман считал, что он предусмотрел все. Но к столь бурным дебатам оказался не готов. Вот ведь два вечных камня преткновения – безопасники и медики. И ничего не меняется, ровным счетом ничего. Как раньше ругались, разве что на клочки друг дружку не рвали, так и сейчас. С безопасностью станции вроде бы удалось разрулить, а вот с медициной все сложнее, да еще когда к ней политика примешивается… Это вам не совещания на высшем уровне, когда все плакатно, протокольно и политически корректно. Чего только не наслушаешься.

«РКК – программа совместная. Если мы даем согласие на русского командира экипажа, то оба члена экипажа должны быть американцами».

«Но это неравноценный обмен, господа!»

«Не хотелось бы напоминать про возраст. И про то, как астронавты зовут главу программы».

«Ну, зовут они его «Прадед», подумаешь. Герман в отличной физической форме, не все молодые космонавты столько раз подтянуться могут. Про выносливость и общую подготовку и говорить нечего».

«Поддерживаю! С медицинской точки зрения все в порядке. Но нельзя исключить непредвиденное развитие событий на орбите. Поэтому ИКБ настаивает на том, чтобы оба члена экипажа имели медицинское образование».

Когда объявили перерыв, Герман вышел первым. Комиссия попросила полтора часа на последние размышления. Герман подумал и ушел из представительского здания. Хотелось простой, настоящей работы. «Отвезите меня в ЦУП», – попросил он водителя служебного транспорта. Тот понимающе кивнул.

В ЦУПе шла обычная тренировка, и, как всегда, пришлось долго ждать лифта. Наконец-то он доплелся до первого этажа, и из него выкатилась шумная компания молодых людей с видеотехникой. Один из парней показался знакомым, но Герману было некогда раздумывать, где он мог его видеть. Скорее всего, в отряде. Кому-то покрасоваться захотелось. Сюжет для видеоблога, поди, снимали.

Герман достал платок и вытер пот со лба. Коммуникатор вжикнул коротко – сообщение. Новости дня, все та же любимая «USA Today». За последние полгода Герману стало совсем просто общаться на двух языках сразу, как будто так и надо. Он взглянул на заголовок: «Состав экипажа определен». Стиснул зубы и открыл текст.

«Прения по составу первого экипажа РКК шли несколько часов. Наконец, придя к предварительному соглашению, комиссия готовится к утверждению кандидатов», – дальше дочитать не удалось. Но свою фамилию Герман успел увидеть. Выдохнул и поехал за кофе к «Баристе». А по пути вспомнил, что за парень встретился ему в лифте. Восходящая звезда Голливуда, Стенли Райз. Там как раз начали съемки первого за многие годы космического блокбастера про станцию «Мир». И он в одной из главных ролей. То-то посмотрел так обиженно – не привык, видимо, чтобы его не узнавали. Забавно получилось. Надо Рине рассказать.

На объявление результатов комиссии Герман успел вовремя. И удивился, увидев старых знакомых: Инну Дугину, ту самую даму из ИКБ, а рядом с ней – девушку-переводчицу. Ну, сейчас-то она тут для чего?

Дама из ИКБ поднялась, протягивая руку:

– Поздравляю вас, господин Станев. Комиссия утвердила вас как первого командира экипажа. Есть ли у вас предпочтения по составу команды?

Герман вздохнул. Был бы жив Анджей, были бы предпочтения. А сейчас…

– Я смогу сработаться с кем угодно, госпожа Дугина. Полагаюсь на выбор комиссии.

– В таком случае мы назовем кандидатов сами. Бортинженером станет Кристоф Кшесинский, недавний выпускник медицинской академии Балтимора, США. А космонавтом-исследователем – доктор Мария Нестерова из ИКБ. Мы надеемся на плодотворное сотрудничество.

Герман подумал, что иногда стоит читать презентации на этих чертовых планшетах, а не доверять собственному воображению. А он-то решил – переводчица. И оба – не из отряда космонавтов, надо же. Но он сам сказал, что готов на любой состав. Позвольте, Кшесинский? Сын Анджея? Кшись? Но почему мне не сказали раньше? Вот это сюрприз!

Во время подготовки к полету очень много времени уделялось экспериментам. И освещали их в новостях тоже крайне подробно. Герман даже начал злиться – неужто вся программа РКК затевалась ради того, чтобы растить трехмерные кристаллы белка? Как будто это дело первостепенной важности. Но спорить не приходилось, тем более что растить кристаллы он умел и любил. Мария и Кристоф довольно быстро научились технике эксперимента в условиях земного притяжения, но вот повторять ее в невесомости пока что не выходило. Приходилось брать дополнительные часы на тренажере, то в нулевой плавучести, то в «двухэтажном» самолете. У Марии, серьезной и основательной, успехи появились раньше, а Кристофу порой мешала излишняя уверенность в собственных силах. Но постепенно удалось и наладить работу по выращиванию белков, и создать настоящую команду. Герман был доволен. К старту успели почти все.

В последний вечер перед стартом решили посмотреть «Белое солнце пустыни» и сыграть в подкидного дурака и в «Далекий путь Опоссума», объединив традиции обеих стран. Пока не удалось оставить командира дураком трижды, игру прекращать было нельзя.