Второе пророчество

К чему все эти измышления?
Ведь чувства от тебя храня,
Приму я твердое решение —
Я не твоя, я не твоя…

Сожгу огнем живую душу,
Пусть задыхается в крови,
Но свой обет я не нарушу —
Не подарю тебе любви.

Босой ногой ступлю на стекла,
Сбегу в далекие края,
Скажи себе: «Любовь поблекла!» —
Я не твоя, я не твоя…

Под стройной ивою плакучей,
Из всех своих девичьих сил
Сорву, сложу небрежной кучей
Тот нимб, что ты мне прилепил.

Укроюсь за семью морями,
И громко с мачты корабля
Я крикну: «Вечность между нами!» —
Я не твоя, я не твоя…

Порву стихи, что написала
Тебе трепещущей рукой,
Когда писала, я не знала,
Что разрушаю свой покой.

Но расползаются все шире
Моих любовных ран края,
Есть ты и я в огромном мире —
Я лишь твоя, всегда твоя…

Теплый салон и мягкий ход машины убаюкивали меня ничуть не хуже ласковой колыбельной песенки. Незаметно для себя я медленно скатывалась в сладкие объятия расслабляющей дремы, словно хищный зверек, забившийся в уголок безопасной берлоги и постепенно восстанавливающий израсходованные силы, запасающийся ими на будущее. Я ощущала себя грешницей, заключившей сделку с самим дьяволом, продавшей свою жизнь, душу и настоящую любовь ради того, чтобы победить жестокого бога Митру и отвратить его кару. Моей последней отчетливой мыслью стало: «Я только чуть-чуть отдохну и сразу же примусь разгребать все накопившиеся проблемы…»

Вот уж не знаю, кто придумал эту меткую фразу: «На войне и в любви — все способы хороши», но сейчас я поняла — для дальнейшей реализации своих планов я отброшу неуместную в нынешних обстоятельствах щепетильность и непременно постараюсь воспользоваться любыми доступными мне средствами. Впрочем, если придется, то даже и недоступными. А все это оттого, что я точно уверена — впереди меня ожидают и то и другое…

И война…

И любовь…