Второе рождение Жолта Керекеша

— Так сразу и вырвет? Послушай, старик, сердце ужа трехъячеечное и кровь совсем не такая, как у тебя. Она скорей синеватая. Видишь?

— Откуда ты знаешь? — с завистью спросил Дани.

Жолт промолчал.

— Как ты думаешь, что с ним случилось? — спросил он потом.

— Ты хочешь выяснить причину смерти ужа?

— Да.

— Для чего, черт возьми! — закричал панически Дани. — Может, дикая кошка его загрызла.

— Ну же, хватит истерик! Вот смотри! — сказал Жолт возбужденно. — Он убит клювом! Ха-ха! Теперь я знаю, кто его убил!

Жолт выпрямился и внимательно оглядел окрестные деревья. В листьях застыла тишина, лишь кое-где попискивали пичужки. «Как будто сонные и зевают», — мельком подумал Жолт.

Поодаль желтел голый скалистый склон.

У Жолта блеснули глаза.

— Видишь вон ту скалу? — спросил он.

— Вижу, — процедил сквозь зубы Дани.

— Так вот! Там гнездятся птицы-хищники. Сказать тебе, что случилось? Оттуда слетел сарыч… и кружил вот здесь, над кустами.

— И увидел ужа.

— Да, — сердито продолжал Жолт. — А теперь слушай! Уж тоже ведь не дурак, и он хотел заползти в кусты. Но не успел. Сарыч рухнул на него камнем и пытался поднять, но уж каким-то образом выскользнул. Тогда сарыч бросился снова и на этот раз добычу схватил. Посмотри, вот следы когтей. Уж барахтался, вырывался и дотащился вместе с сарычом до куста. Тут хищник и нанес ему смертельный удар. Клювом по голове! Понимаешь? Сарыч совершенно осатанел и в злобе вспорол ужу брюхо.

— Да ну его к черту! — сказал раздраженно Дани.

— Не веришь, что было именно так?

— Верю, — отмахнувшись, ответил Дани. — Но почему сарыч не сожрал добычу? Почему он ее оставил?

— Наконец-то и ты зашевелил мозгами! Сарыч оставил ужа потому, что кто-то ему помешал.

— Конечно, кто-то здесь проходил. Наверное, экскурсант.

— Но кровь совсем свежая.

— Ну и что?

— Слушай, Дани. Тот, кто испортил пиршество хищнику, должен быть где-то неподалеку. Может быть, это еж, а может, дикая кошка…

*

Дани захлестнула тоска. Теперь они будут обшаривать каждый куст и разыскивать какого-нибудь отвратительного ежа. «Наверное, мама права: Жолт парень хороший, но, к сожалению, ненормальный», — подумал Дани и вдруг увидел серую тень. Всего лишь в нескольких метрах от них. Как же они ее не заметили раньше!

— Жо… Жолт! — заикаясь от страха, позвал он — Что там? С-смотри!

Но Жолт тоже увидел тень, вернее, зверя, похожего на серую тень, и лицо его испуганно дернулось.

— Не двигайся! — сказал он, побледнев. — Это волк… или…

— Что?

Лицо Дани перекосилось от страха, и он начал пятиться. Ужас Дани, как это бывает, пробудил в душе Жолта некое подобие смелости.

— Стой на месте! — сдавленно крикнул он. — Здесь волков нет!

Помертвев, не смея даже пошевельнуться, оба смотрели на зверя.

— Что нам делать? — прошептал Дани.

Жолт неожиданно встрепенулся.

— Собака, — кратко сказал он.

Дани с облегчением вздохнул и начал нервно посмеиваться.

— Ну, вот вам! Собака, черт ее подери! Знаешь, старик, я ведь чуть не хлопнулся без сознания.

— Перестань ржать! Весь вопрос в том, какая это собака.

— Какая? А нам что за дело? По-моему, самая обыкновенная. Не все ли равно, какая. Такая, как есть. Тощая. — Дани так и сыпал словами.

Страх исчез, и в глазах его вновь засветилась жизнь. Невдалеке от кустов стоял не серый голодный волк, а облезлая, тощая собака. Ее выжидательная, настороженная поза и поджатый хвост говорили о том, что в любую секунду она готова удрать.

— Мне не все равно, — сказал тихо Жолт.

Он не спускал с собаки глаз и стоял неподвижно, будто ждал нападения.

— Но почему? Почему? Я просто не понимаю! — простонал Дани.

— Потому что мне интересно, здоровая она или бешеная.

— Этого еще не хватало! — вырвалось у Дани с прерывистым вздохом.

— Теперь понимаешь, что это не все равно? — сказал Жолт.

— Да, конечно, — упавшим голосом сказал Дани и застыл, с надеждой глядя на Жолта.

Ему было ясно: Жолт знает, что надо делать.

— Дай мне бинокль! — потребовал Жолт. Приставив бинокль к глазам, он заявил: — Пены на губах нет.

«Слава богу», — хотел пролепетать уже Дани, по слова застряли у него в горле, потому что Жолт вдруг нагнулся, схватил с земли камешек и швырнул в собаку. Та прыгнула в сторону и пустилась наутек. Но у ближайших деревьев остановилась и, повернувшись как-то боком, с несчастным, вызывающим жалость видом укоризненно поглядела назад.

— Рефлексы у нее неплохие, — сказал Жолт.

Он действовал и говорил со знанием дела, и это очень нравилось Дани.

— Значит, не бешеная? Да? — спросил он.

— Не бешеная, — ответил Жолт.

— Тогда к чертям ее, и пошли, — сказал Дани.

— Пошли.

Жолт чуточку сник.

Заметно со всех сторон их обступали сумерки. Идти было еще добрых четверть часа и все лесом. Кругом царила глубокая тишина, и сверху тоже опускался на лес все темнеющий синий сумрак.

Шли быстро. Жолт пропустил Дани вперед, а сам украдкой то и дело оглядывался. Он знал, что собака бежит за ними. Вот тощее серое существо показалось у Мельничьего ручья и, остановившись, недоверчиво смотрело на мост: ступить или не ступить?