Второе рождение

– Да потому, что я не одна такая: некоторые девчонки тоже «удостаивались» особого внимания в свое время. Одна из них как-то попыталась обратиться к Александре, так та ее в подвал на две недели засадила, на хлеб и воду!

– То есть она не поверила? Как-то странно…

– Ты не понимаешь, ведь Роман – муж Александры!

– Что-о-о? – выкатила я глаза.

– То и есть, – опустив плечи, обреченно кивнула Лариса. – Не знаю, верит она в его измены или нет, но наказывает-то нас, а не его! Не понимаю, как она до сих пор о нас с Романом не прознала… Правда, мы очень осторожны: ему не нужны неприятности с женой, а я так просто боюсь ее!

– А та девушка… Ну, которую Александра в подвал посадила – она все еще здесь, в «Родунице»?

– Не знаю, куда она делась – пропала, и все.

– И вы не спрашивали, куда пропала? – не поверила я.

– Александра сказала, что отправила ее домой, только…

– Только что?

– Не знаю, как Элька до дому добралась: это было полгода назад, когда Серега, водитель наш, болел и даже в город за продуктами не ездил: мы десять дней одну гречневую кашу ели на завтрак, обед и ужин.

– Может, за ней кто-то из родных приехал? – предположила я, но Лариса отрицательно мотнула головой.

– Во-первых, Александра бы не позволила: она никого к общине на пушечный выстрел не подпускает. Во-вторых, не имелось у Эльки никаких родственников: были бы, так чего ей тут делать, спрашивается?

– А… Послушай, тебе знакомо такое имя – Татьяна Цепко?

– Да не знаю я фамилий! Мы тут друг друга только по именам называем, но в «Родунице» есть несколько Татьян. Наверное, Александра знает… А что с твоей-то?

– Она пропала. Все указывает на то, что Татьяна отправилась в «Родуницу»: у нее нашли брошюры общины, а еще она забрала с собой золото и документы на квартиру.

– Не знала, что Александра квартирами берет, – покачала головой Лариса. – Но разве это не опасно, ведь так полиция может вычислить продавца?

– Этот вопрос и мне покоя не дает, – призналась я. – Даже если Александра и получила половину квартиры, зачем сразу кидаться ее продавать?

– Может, пока эта твоя Татьяна не опомнилась и не передумала? – предположила девушка. – А что еще вам известно о ней, какие ее приметы?

– Приметы? – растерянно переспросила я и вдруг поняла, что совершенно не могу описать Цепко. И ведь видела я ее фотографию, причем не раз, но внешность молодой женщины была столь непримечательной, в отличие от, скажем, Ларисы, что, как ни старалась, я не могла припомнить никаких выдающихся черт.

– Даже не знаю, – пробормотала я нерешительно. – У нее… светлые волосы, а лицо… Обыкновенное такое лицо, ни родинок, ни родимых пятен, ни шрамов… Но Татьяна звонила из «Родуницы» матери – это точно известно. Причем, так как я теперь знаю, что Александра позволяет звонки только в собственном присутствии, тот был сделан «нелегально»: Татьяна успела попросить о помощи…

– Так это, значит, она! – воскликнула Лариса, и ее льдистые глаза вспыхнули, как пламя керосиновой лампы, бьющееся о стекло от сильных порывов ветра, задувающего в щели сарая.

– Ты знаешь Татьяну?

– Она сказала, что ей обязательно нужно связаться с родными и что Александре нельзя при этом присутствовать. Я добыла для нее мобильный, а сама стояла под дверью… Я виновата: увидела, что кто-то идет, крикнула ей, чтобы выбрасывала телефон, но Татьяна то ли не успела, то ли не услышала.

– Ее поймали с сотовым?

– Да.

– Кто?

– Не знаю, я ноги уносила! Наверное, кто-то из девчонок Александры – из тех, кто собирается ехать в Сибирь. Ума не приложу, как они узнали… Я забилась под одеяло и молилась о том, чтобы меня не вычислили, ведь я не знала, видели ли меня. На следующий день до меня дошел слух, что Татьяну заперли в подвале.

– Значит, она тебя не выдала?

– Выходит, нет. Я и не представляла, что она такая смелая, ведь Александра умеет допрашивать с пристрастием!

– А почему я ни разу не видела Татьяну в общине?

– Так она все еще в подвале сидит!

– Ты уверена?

– Абсолютно, ведь я ношу ей воду и хлеб. Я пыталась попросить Александру ее выпустить, ведь Татьяна уже давно там, а в подвале холодно, но она – ни в какую! Говорит, Татьяне следует научиться смирению.

– Я не понимаю, ведь Татьяна платит деньги, верно? – уточнила я.

Лариса согласно кивнула.

– Тогда почему же к ней такое отношение? Я имею в виду, Татьяна ведь не только деньги и драгоценности принесла в «Родуницу», но еще и часть квартиры, так почему же Александра поступила с ней так сурово?

– Сама не знаю… Может, она что-то узнала? Наверняка так: когда она просила достать ей телефон, Татьяна казалась испуганной!

– А как тебе удалось заполучить мобильник?

– Когда спишь с доктором, получаешь определенные привилегии! – пожала она плечами.

Ну, одна хорошая новость все-таки есть: Татьяна Цепко жива и здорова – по крайней мере, физически!

– Лариса, а в общине были девушки Илона и Даша?

– Была Даша, – кивнула она. – И не одна. А Илона – та точно была: имя уж больно редкое.

– И куда они делись?

– Илона исчезла в один прекрасный день. Они с Александрой в контрах были.

– С чего бы?