Второе восстание Спартака

Спартак стоял в распахнутой телогрейке, чувствуя, как летний дождик омывает лицо, и курил в кулак. На короткий миг его захлестнули воспоминания о том, как вот так же он стоял, курил и ощущал наступление перемен в своей жизни. С того момента прошло больше полутора месяцев, теперь же стоял Спартак у выхода из прожарки, она же – вошебойка, она же – сауна, как окрестили ее зеки. После приснопамятной разборки с Мойкой у Спартака с Марселем состоялся серьезный разговор про дальнейшее житье-бытье. Марсель пообещал устроить его на непыльную, уважаемую работенку; еще через пару дней Спартака вызвали в администрацию зоны и там зачитали приказ о назначении заключенного Котляревского ответственным за сушилку (ежели по-простому). То, что должность эта необременительная, козырная и «директор» прожарки пользуется у зеков уважением – как блатных, так и «мужиков», Спартак понял достаточно скоро по изменившемуся к нему со стороны воров отношению (остальные и без того относились к нему уважительно: отчасти потому, что он не строил из себя центрового). Мойка со товарищи, разумеется, держался со Спартаком подчеркнуто нейтрально, но было ясно, что вор затаил нешуточную злобу на Спартака и Марселя и лишь выжидает удобного случая, чтобы устроить подлянку им обоим. Причем Спартак подозревал, что Мойка вынашивает планы самому стать смотрящим зоны, смести Марселя... Но только вот как? Силенок у него не хватит для этого.

В прожарке всегда, мягко сказано, было тепло, в изобилии имелась горячая вода, контроль со стороны администрации был минимальным и сводился к периодическим проверкам, о которых Спартака заблаговременно предупреждали и Комсомолец, и Марсель.

Неудивительно, что с Котляревским многие стали искать дружбы – в «сауне», как называли прожарку, можно было погреться, принять горячий душ, погонять чифирек, поджарить по случаю картошечки, просто отдохнуть... И решал, кто достоин пользоваться этими казавшимися вершиной блаженства условиями, а кто нет, теперь именно Спартак.

Прежний «начальник рая», как понял Спартак из рассказа Марселя, «ушел на повышение» – его перевели в завхозы отряда, эта должность была еще более уважаемой, чем-то вроде «заместителя творца всего сущего», никак не меньше.

А еще в наследство от прошлого начальника Спартаку достался, так сказать, клуб по интересам, где собирались по ночам и блатные, и «мужики». «Клуб», существование которого в результате и привело к необратимым последствиям для всего лагеря...

В этот день Марсель пришел к Спартаку рано.

– Ты как, сильно занят тут?

– Да какой там, – отмахнулся Спартак, – твоими молитвами у меня работа не бей лежачего.

– Никого не ждешь?

– Не-а, позже если только подойдет кто из «клуба», как обычно. А в чем дело, случилось что?

– Давай зайдем да дверь прикроем, а? – Марсель встал и сам закрыл дверь на деревянную щеколду. – Посидим вдвоем, и... вот, – он полез за пазуху и достал бутылку. – Найдется чем закусить?

– Не вопрос, – ответил Спартак, доставая из тумбочки завернутый в тряпицу хлеб, банку тушенки и стаканы. – Что случилось-то?

– Случилось... и еще, чую, случится, – сев за стол и разливая водку, ответил Марсель. – Ты в курсе, что с последним этапом несколько жмуров пришло?

– Ну слышал. И что? Почти в каждом этапе последнее время, люди говорят, такое случается... А что? Это что-то значит?

– Многое, Спартак, очень многое. А что до нашего этапа, так одним из убитых был Раввин. Не слыхал о таком? Хотя что я, ты ж в наших делах не силен... – Марсель поднял стакан, помолчал. – Давай помянем правильного вора Раввина, пусть ему земля пухом будет, – сказал он и одним движением опрокинул в себя водку.

Выпил и Спартак, все еще не понимая, чем встревожен Марсель.

– Раввин, друг ты мой, старой закалки был бродяга, правильной. Очень я на него рассчитывал, он бы мне сильно помог порядок на зоне держать, беспредела сучьего не допустить. Зарезали его суки, причем, паскуды, деревянными щепками закололи, прикинь?! Верные люди говорили, что перед этим они требовали у Раввина отказаться от «веры» – это у него-то! Да на таких, как он, весь наш порядок держится!

Марсель хлопнул кулаком по столу, так что зазвенели стаканы.

– Слушай, – осторожно сказал Спартак, – все вокруг только и говорят: «суки, суки», мол, вот-вот много сук приедет – и тогда устроят они нам кровавую кадриль...

– А ты не знаешь?

– Да я как-то не узнавал...

– Постеснялся, что ли?

– Ну-у...