Второго шанса не будет

– Да. На нем ярлык с аббревиатурой СЦС – самые ценные сведения.

– Он при тебе?

– Нет.

– Неважно. Мы ведь в Ньюарке, так что можно на месте узнать, что это за сведения такие.

Глава 18

Лидия подняла над головой пистолет марки «ЗИГ-Зауэр П-226».

– Не нравится мне все, – сказал она.

– Ты все сделала правильно, – откликнулся Хеши. – Завязываем с этим делом.

Она завороженно смотрела на оружие. Очень хотелось нажать на спусковой крючок.

– Лидия!

– Я слышала, что ты сказал.

– Мы взялись за это дело, потому что оно казалось простым.

– Простым?

– Ну да. Мы считали, что это легкие деньги.

– Много денег.

– Это верно.

– Нельзя просто бросить все и уйти, несолоно хлебавши.

Хеши заметил, что глаза ее увлажнились. Дело здесь не в деньгах. Это он знал.

– Ему так и так плохо, – сказал Хеши.

– Знаю.

– Ты только представь, что ты с ним сейчас сделала. Ведь если мы не выйдем на него снова, он до конца жизни будет спрашивать себя, где дочь, и казниться.

Лидия улыбнулась:

– Ты что, стараешься утешить меня?

Она скользнула Хеши на колени и свернулась калачиком, словно котенок. Он обнял ее за плечи могучей рукой, и на мгновение Лидия притихла. Ей было уютно и покойно. Она прикрыла глаза. Она любила это чувство. И знала – как и Хеши, – что никогда им не насытится.

– Хеши!

– Да?

– Я хочу получить эти деньги.

– Знаю.

– А потом, наверное, лучше всего, если он умрет.

Хеши прижал ее к груди:

– Выходит, так тому и быть.

Глава 17

Не знаю уж, чего я ожидал от служебного помещения СЦС. Дверей, застекленных горным хрусталем? Или, наоборот, копоти на выцветших кирпичных стенах? Отсутствия лифта? Полногрудой секретарши с плохо выкрашенными волосами?

Как выяснилось, ничего подобного. Дом оказался новым, нарядным, его явно построили в рамках программы «Городское обновление». Сколько раз я слышал о местном ренессансе, но видеть не приходилось. Действительно, в городе есть несколько отличных зданий, занятых разными учреждениями вроде этого, и, помимо того, совершенно потрясающий Центр исполнительского искусства, расположенный таким образом, чтобы тем, кто может позволить себе купить билеты (иными словами, тем, кто в Ньюарке не живет), не пришлось тащиться сюда через весь город. Но эти вылизанные здания – всего лишь цветы посреди чертополоха, редкие звезды на черном небе. Общего вида города они не меняют. Не мерцают и не пламенеют. Они остаются как бы на отшибе. Их стерильная красота не задевает чувства.

Мы вышли из лифта. Сумка с двумя миллионами долларов была со мной. За стеклянной стеной в приемной за высоким столом сидели три секретарши в наушниках. Мы представились через переговорное устройство. Рейчел предъявила документ о том, что является отставным агентом ФБР.

Дверь открылась, Рейчел вошла первой. Я последовал за ней. У меня было такое чувство, будто из меня весь воздух выкачали, а все-таки я жив и способен действовать. Ужас оказался настолько велик, что изначальный паралич сменился, как ни странно, глубокой сосредоточенностью. Тут напрашивается сравнение с операционной. Я переступаю порог, и мир предстает во всей своей обнаженности. Как-то у меня был пациент – шестилетний мальчик с волчьей пастью. Ничего особенного, заурядный случай. Но вдруг на операционном столе у мальчика стали отказывать жизненно важные органы. Остановилось сердце. Другой бы на моем месте запаниковал, а у меня, напротив, все сошлось в фокус, примерно как сейчас. Операция прошла благополучно.

Помахивая сохранившимся фэбээровским удостоверением, Рейчел заявила, что нам надо поговорить с кем-нибудь из ответственных лиц. Секретарша улыбнулась и кивнула так, как делают, когда не слушают собеседника. Наушников она не сняла. Пальцы забегали по клавишам. Появилась какая-то дама. Она провела нас по коридору в кабинет.

Я не сразу понял, кто перед нами – мужчина или женщина. На бронзовой табличке, стоявшей на столе, было выгравировано: Конрад Дорфман. Мужчина, стало быть. Несколько театрально он поднялся нам навстречу. Голубой костюм в широкую полосу был ему явно велик. Полосы сходились к талии, и полы пиджака так бурно колыхались, что их вполне можно было принять за юбку. Тонкие пальцы, приглаженные волосы, а кожа на лице такая гладкая, что невольно думаешь о чудесах косметики.

– Прошу, – с чрезмерной любезностью предложил он, протягивая обе руки. – Я исполнительный директор, вице-президент компании.

Мы обменялись рукопожатиями, которые Конрад, пожалуй, затянул. Он пригласил нас сесть. Мы последовали приглашению. Спросил, как насчет чашки чаю.

– Не откажемся, – ответила разом за обоих Рейчел.

Какое-то время мы просто болтали. Конрад расспрашивал Рейчел про службу в ФБР. Она отвечала неопределенно, мол, тоже занималась частными расследованиями, так что они вроде как коллеги. Я молчал, не мешая ей работать. Раздался стук в дверь. Женщина, проводившая нас в кабинет, вкатила тележку с серебряной посудой.

– Мы рассчитываем на вашу помощь, – сказала Рейчел. – Жена доктора Сайдмана была вашим клиентом.