Второго шанса не будет

Николай перестал приближаться к детям и остановился, рассматривая их с дистанции всего нескольких шагов. Всего их было около двух десятков, и большая их часть несла на себе печать врожденных уродств. Невероятно широко расставленные большие, полуприкрытые глаза, не излучающие и малой толики сознания и разума. Застывшая на лице улыбка непропорционально большого беззубого рта. Крохотные руки с недоразвитыми пальцами. Заячьи губы и какая-то чешуя на лице…

Это было ужасное зрелище, которое весьма кстати дополнял уродливый старик с завязанными слепыми глазами. Николай попятился. Седая девочка с белыми глазами перестала улыбаться. Она лишь вздохнула и грустно произнесла:

— Bye.

Васнецов сделал несколько шагов, пятясь назад и, наткнулся спиной на что-то. Обернувшись, он увидел, что дорогу ему перегородил высокий бородатый рейнджер. Тот ухмылялся и толкнул Николая легонько в плече. Затем вытянул руку, указывая пальцем на детей и, что-то заговорил.

Васнецов не понимал ни слова. Но вдруг где-то в сознании он стал улавливать тот смысл, который хотел донести до его разума своим монологом этот американец. И не зная языка, он вдруг стал понимать все…

— Что, страшно на это смотреть, русский? А ты смотри! Смотри внимательно! Это вы сделали! Это из-за вас эти дети такие!

— Дети, — пробормотал Николай. — Дети такие… Из-за нас такие дети…

Васнецов мотал головой, принимая из глубин своего сознания понимание того, что говорил на своем языке американец.

— Дети значит… — Николай вдруг пристально посмотрел рейнджеру прямо в глаза. Ухмылка стерлась с лица охранника от этого взгляда. — Детей значит жалко?! — Воскликнул Васнецов и толкнул рейнджера в ответ ладонью по плечу. — А ты думаешь, что на моей родине досталась детям лучшая доля? И с кого мне теперь спросить? С тебя, американец? А может ты считаешь, что есть где-то на земле места, где бог миловал детей и они не рождаются уродами? И кто их сделал такими, а? Детей тебе жалко стало?! А раньше вы все, бараны, о чем думали, вашу мать!!! О чем вы, сука, раньше-то думали все, и ваши и наши и все на земле!!! Когда свою планету бурами наизнанку выворачивали, о чем думали?! Когда насиловали ее скважинами нефтяными да газовыми, о чем думали!!! Когда вытряхивали из планеты все недра, так словно последний день на ней живете, о чем думали!!! Когда в моря и реки отходы сливали без зазрения совести!!! О чем вы думали, когда ковали ракеты и танки!!! Когда планировали войны и спецоперации ВЫ ВСЕ ТВАРИ, О ЧЕМ ДУМАЛИ!!! Вы думали о том, какими дети у вас родятся, когда вокруг них копоть и смрад?! Вы думали о детях, когда гены свои поражали табаком и спиртом, наркотой и скотством?! А вы думали о том, что если при всем при этом вы не выскребете своих детей в канализацию на докторском столе, и они все-таки родятся, то какими вы их вырастите?! Подобными ВАМ?! А какую землю вы им оставите, после того погрома, который учинили с его природой!!! Думали?!!! А теперь детей жалко стало, свинья!!! Опомнились, да?!!!

Из комнаты выскочил Варяг. Он миновал недоуменно глядящих на разбушевавшегося Николая охранников и схватил его за плечи.

— Ты чего опять натворил?! — воскликнул он.

— Чего я натворил?! Я?! Это вы все что натворили?! Это мой мир! Вы мне его таким оставили в наследство! Только мне повезло родиться чуть раньше, и я не стал уродом с двумя головами! Вот ты в рейдах своих много нормальных детей видел?! А? Да большинство такие же! Новое поколение ядерной зимы! А наш век закончится и что им делать без нас, если мы этот мир спасем, а?!

— Да что на тебя нашло? Что за бес вселился?

— Людоед! Людоед вселился! Отвали! — Васнецов оттолкнул Яхонтова и направился обратно в комнату.

— Черта с два Людоед стал бы себя так вести, — проворчал Варяг, идя следом.

— А я веду себя именно так.

Он вернулся в комнату и завалился на кровать, зарывшись в звериную шкуру.

66. The Great Inquisitor

Топот армейских ботинок слышался повсюду. Они бежали подгоняемые воем сирены. Из двери душевой выскочил раздетый и мокрый метис Сантана.

— Командир, что случилось?! — крикнул он, прыгая на одной ноге, натягивая на вторую тапок и придерживая промокшее полотенце, обмотанное вокруг бедер.

Бегущий, как и все майор Джон Тиббетс бросил на него мимолетный взгляд и притормозил.

— Лейтенант! Ты почему в душе во время смены?! — рявкнул он.

— Так мы с четвертым звеном же играли! Я вспотел и провонял, как чертов скунс! Что случилось, командир?!

— Тревога, ты что не слышишь?! Бегом в самолет!!!

Пронзительные повизгивания сирены вдруг сменились непрерывным нарастающим воем. Многие из бегущих стали останавливаться и смотреть на ревущие динамики, надеясь, что это какая-то ошибка.

— Красный код!!! — завопил кто-то.

Этот вопль вывел многих из ступора, и они бросились еще быстрее по своим штатным местам.

— Санта Мария, да что же это! — в ужасе закричал Сантана и бросился за своим комбинезоном.

На улице царила нездоровая суета. Сирена выла над аэродромом, усиливаемая эхом и большими громкоговорителями.