Второго шанса не будет

– Я знаю. Я и не пытаюсь. Просто хочу спросить тебя, за что ты борешься… Мир спасти? Ну ладно… допустим… а что дальше? Ты спасешь мир и бросишь его на произвол судьбы и поругание черни? Как всегда? Ты не задумывался над тем, что имеешь уникальную возможность взять ответственность за весь этот мир на себя? Подумай… Мы с тобой… существа новой формации. Рывок в эволюции! В наших головах великое чудо природы – человеческий мозг. Мозг со всеми его скрытыми резервами. Те, другие, они лишь мясо. И мозг их работает на десять процентов от задуманного природой. Но природа ничего не делает зря! Она предвидела, что придут лихие времена и мир должны унаследовать сверхлюди с неограниченными возможностями разума! Сверхлюди! Ты! Я! Потенциал нашего мозга работает в полную силу! Те, глупые, алчные, погрязшие в страстях и невежестве, мир не удержали. И что они заслужили? Спасение? Пусть так. Но спасем их мы. Сверхлюди! И будем повелевать миром! Мы будем наставлять неразумных! Учить их! Владычествовать над ними! Мы это заслужили! Это ведь началась наша эпоха! Мы с тобой можем править миром!

– Значит глупые, алчные и погрязшие в страстях? А ты? Предатель! Террорист! Кого ты обвиняешь?

– Я… Я не знал что это за бомбы, пойми. Меня обманули. Вот такие вот сволочи обманули.

– Да какая разница? Ты знал, что это бомбы. Пусть ты думал, что это простые бомбы. Но бомбы. Ты минировал метро, в котором постоянно проносились составы полные людей. Твоих соотечественников. Ты предал свою страну.

– Послушай… послушай, как тебя зовут…

Мутант вызывающе ухмыльнулся.

– Блаженный Николай Николаевич Васнецов.

– Блин… – Титос поморщился от боли в ранах, – А как-нибудь попроще и покороче?

Васнецов помрачнел и задумался. Затем сказал:

– Людоед.

– Слушай… Людоед… Страну, говоришь, предал? А что мне эта страна? А? Ты молодой, не помнишь ничерта. Вот отец мой. Служить начинал еще в западной группе… в Германии… была такая страна… а потом его со всей этой армией собственные правители заставили бежать оттуда… вывод войск это называлось… ни квартиры, ни денег ничего… в казарме жил. С солдатней. И семья его. В грязной вонючей казарме. Эта страна сказала солдатне, что их в армии унижают. Что у них, оказывается, есть права какие-то. И они стали посылать офицеров нахрен. Бардак… А страна требовала от офицеров, чтоб они солдатню в узде держали. Чтоб какая-то дисциплина была… ну не издевательство это? А потом этих бездомных и бесправных нищих вояк с их тупым долгом перед паршивой родиной кинула на войну. Вот ночью он вагоны с водкой разгружал, чтоб хоть как-то семью прокормить… Чтоб сыну в школу новых учебников купить, потому что в старых все оказывается не правильно… с ночи… значит… разгружал вагоны, а утром на войну. На технике, у которой поразваровывали рации и оптику… С нихрена не умеющими, не желающими делать солдатами… Без медикаментов. С черствым хлебом и замасленными банками тушенки. С устаревшими автоматами. Эта родина отправила их умирать, воюя с теми, кому она исправно втихаря продавала оружие, боеприпасы, и позиции собственных войск. И все так в этой стране. Потому что народ такой. Стадо баранов. Кого я предал? Если до того предали всех нас?

– Ты попутал, Титос. Ты попутал режим и родину. Попутал злобу и совесть. Честь и мерзость. Попутал шлюху с подворотни с родной матерью. И вот такие предавали и продавали позиции. Такие продавали рации и оптику. Такие кидали народ и делали из него быдло и стадо баранов. Такие как ты, у которых нет ничего кроме собственной шкуры. Но хочется больше. Хочется все. Так вот такие скоты вроде тебя и виноваты во всем. Потому что ты, титорас.

– Глупец… какой же ты глупец… ты еще просто очень молод. Максимализм юношеский… ты не прав кругом… Послушай…

– Наслушался уже, – отрезал Николай. – И вообще, веришь-нет, мне насрать на все твои доводы. Из-за тебя погиб мой друг. Вот и все…

И Васнецов занес топор.

* * *

– Короче получатся порядка четырехсот пленных. Что с такой оравой делать, ума не приложу. – Комиссар перилистнул страницу блокнота.

– Не вздумай, – Старшина нахмурился. – Я тебя предупреждаю. – Рука у него была перебинтованная. Во время боя Старшина получил легкое ранение.

– Да я и не думал ничего такого… Слушай, вот на кой черт ты полез на передовую?

– Потому что я Старшина, а не профессор социологии. – Резко ответил лидер Новой республики. – С пленными надо работать тщательно и обстоятельно. Заблудших много. Да и правила обращения с пленными никто не отменял.

– Но если бы это были солдаты иностранной армии. А это ведь предатели.

– Я тебе еще раз повторяю! – Старшина повысил голос. – Что там с вертолетом? Кто-то бежать пытался?

– Да. Пассажирский Ми-8. Его сбили, и он в реку упал.

– Титос был там?

– Не знаю. Вертолет затонул, а сейчас река опять льдом покрывается. Мороз сильный. Течение чуть ослабло и сразу прихватило.

В кабинет ввалились Яхонтов и Сквернослов. Они устало опустились на стулья.

– Ну что? – Старшина взглянул на них. – Догнали его?

– Догонишь тут, – вздохнул Варяг. – Сейчас сам все расскажет.