Второго шанса не будет

– Господа, вы присаживайтесь. – Заговорил Лазар. – Сейчас будет весьма обстоятельная беседа. А я буду соответственно, переводить. Сейчас придут оппоненты наших друзей. Я попрошу вас быть сдержанными и осторожными. Господину Рэймену было не просто добиться принятия решения об оказании медицинской помощи вашему раненому другу. И сейчас на повестке будет вопрос о том, чтобы изменить ваш статус пленников на более благоприятный для вас.

– Понятно, – Варяг потер бороду, садясь на стул. Николай присел рядом.

Американцы сели с другой стороны стола. В помещение вошли еще трое. Невысокий, с одутловатым лицом и сверкающей в свете ламп лысиной, человек в меховой безрукавке поверх плотного серого свитера, следом худющий высокий и сгорбившейся человек с длинными черными волосами и в больших очках. Выглядел он достаточно молодо. Казалось что ему меньше сорока. Хотя наверняка это впечатление обманчиво. Просто этого человека молодила некоторая женоподобность лица. Замыкала рыжеволосая толстая женщина в годах с каким-то злым выражением лица, враждебность которого подчеркивали сильно опущенные уголки маленького рта.

– Господа, прошу вашему вниманию. – Лазар кашлянул в кулак и поправил очки, – Окружной судья Эдвард Линч, канадский журналист Филипп Даладье и Мадлен Раковски… Эээ, бывшая спортсменка по фигурному катанию.

– Некислую фигуру она себе накатала, – тихо усмехнулся Сквернослов, явно удивленный тем, что в нынешние времена можно быть настолько толстой. – Со жратвой тут проблем смотрю нет.

– Славик, заткнись уже, наконец, или я порошу тебя увести отсюда, – процедил сквозь зубы Яхонтов.

– Сорвалось, – пробубнил недовольно Сквернослов.

Вновь вошедшие, расселись вдоль дальнего края стола. Женщина бросила ненавидящий взгляд на русских.

Лазар придвинулся ближе и тихо проговорил.

– Господа, я постараюсь перевести вам все…

* * *

– И все же, Морган, стоит ли тратить наше время на этих людей? – недовольно проговорил лысый окружной судья, обращаясь к Рэймену.

– Вы куда-то торопитесь? Вам есть чем занять ваше время? – Чернокожий рейнджер улыбался.

– Оставьте ваш сарказм. Меньше всего мне хочется сидеть в обществе этих русских и выслушивать ваши доводы в пользу сохранения им жизни.

– Чертовы варвары, – фыркнула Мадлен.

– Надо признать, справедливости ради, что как варвары поступим мы, если огульно будем обвинять этих людей во всех наших бедах. – Покачал головой Дональд Хорнет.

– А кого нам обвинять?! – Взвизгнула Раковски. – Кого, черт вас подери?! Они напали на нас! Они разрушили наш мир! Посягнули на нашу свободу! На наш образ жизни!

Дональд надул щеки и демонстративно сделал громкий и долгий выдох.

– Не паясничайте! – Мадлен от этого рассвирепела еще больше. – Вы тоже виноваты! Вы прошляпили их приготовления! Вы недооценили их угрозу! Вы же офицер ЦРУ, будьте вы прокляты! Они еще за несколько лет до войны бомбили Джорджию, а вы палец о палец не ударили, чтобы противостоять этому дикому медведю!

– О господи, – вздохнул Рэймен и прикрыл лицо ладонью, – Миссис Раковски, – устало проговорил он, – Я уже не один раз объяснял вам, что они бомбили не штат Джорджия, где жила ваша бабушка, а бывшую советскую провинцию, которая на нашем языке тоже называется Джорджия. И это не в нашей стране, а в тысячах миль отсюда, на границе с их страной.

– Но они бомбили ее! Как варвары! Зачем?!

– Черт возьми, я не знаю зачем! – рявкнул Морган, – Это было в другой жизни, в другую эпоху, в другом мире! Я не знаю, зачем они ее бомбили! Равно как не знаю, зачем мы бомбили Ирак или сербов! Не знаю!

– Но это разные вещи, – развел руками Линч. – И вы не смеете так говорить, – Судья пригрозил пальцем. – Вы, Морган, известный в свое время смутьян. Вы же армию бросили из-за своей неприязни нашего, американского общества. А теперь ваши симпатии этим большевикам наводят на мысль что вы изменник.