Второй

Я открываю рот, чтобы сказать: как же нет! Он есть, работает, ходит по канату лучше всех, приходите посмотреть!

…Но тут я понимаю. Человек, который работает в цирке, показывает сложный, сумасшедший номер, которого не делает никто в мире. И канатоходец, который идёт над городом без страховки, сосредоточенно, серьёзно идёт по тонкому тросу, и тело его натянуто как струна, а толпа внизу смотрит задрав головы, замерев, не дыша. Такой канатоходец – это совсем другое дело.

– У тебя не цирковое имя, – вдруг говорит Абрахам.

– Это точно, – киваю я. – Он хотел назвать меня Лоэнгрином. Или, в крайнем случае, Христофором. Но мама сказала: Доминик. Поэтому так.

…Хорошо, что Матрос не спрашивает ничего про мою маму. Я и сам ничего о ней не знаю. Только то, что она назвала меня этим именем, самым обыкновенным. Иногда я думаю, что из-за этого имени я не цирковой внутри. Тоже самый обыкновенный.

…А Абрахам Суббота показывает нам с Матросом всякие штуки. Прибор, который может сосчитать зёрна внутри нераскрытого граната. Флейту, которая может повторять голоса птиц. Часы, которые идут с точностью до одной секунды в миллион лет.

– Покажи Доминику волнометр, – говорит Матрос и добавляет шёпотом, для меня: – Это его гордость.

– О, конечно! Волнометр… Куда же он запропастился… А, вот!

И он с гордостью показывает мне прибор вроде половинки часов с антенной. Только стрелки у него нет.

– А… Как он показывает? – спрашиваю я.

– Очень просто! Эти отметки – возможный уровень воды. Над уровнем моря.

– А… Сколько он показывает сейчас? – я всё ещё не понимаю.

– Сломался, наверное, – пожимает плечами Матрос. – Стрелка всегда на нуле была. Но сейчас её нет…

Абрахам растерянно смотрит на свой волнометр. И вдруг бледнеет. Руки начинают дрожать.

– Что это… Вы видите?! Что это! Стрелка… Она лежит!

Наконец вижу и я. Стрелка лежит, но не на нуле. А с другой стороны.

– Сломался? – спрашиваю я.

– Нет. Он не мог сломаться, – учёный еле удерживает в руках прибор. – Шкалы не хватило. Вы видите?! Зашкалило! Город затопит! Огромная, огромная волна идёт с океана! Скорее, скорее, предупредить всех!

– Как… предупредить, – лепечу я. – Правда, как?! Стучать в окна?!

– Сколько у нас времени? – очень спокойным голосом спрашивает Матрос.

– Не больше двух часов… Подвалы, первые этажи. Надо… Скорее, скорее!

– Колокол, – вдруг говорит Матрос.

Точно. Как я сам не догадался? Это единственный способ. Разбудить, поднять весь город!

* * *

Мы летим с Матросом как сумасшедшие. Он ведёт меня коротким путём – мы перемахиваем через заборы, пригодилась наконец моя физическая подготовка!

Мы бежим рядом, и я всё думаю: надо же, как мне повезло с другом! Он сразу понял, что делать! И главное – он не боится ударить в колокол. Разбудить весь город!

– А вдруг нет, – спросил я его на бегу, – вдруг его волнометр врёт?

– Тогда хорошо, – отвечает Матрос. И точно, тогда хорошо ведь! Правда, чего мы тогда ударим в колокол, как самые умные?.. – Но приборы Абрахама не врут, – добавляет Матрос. – Число зёрен граната он показывает точно. Я проверял.

Перебегаем мост; уже близко. Ну, вот и площадь. Хоть бы солдат стоял у ратуши – так нет никого! Только мы с Матросом. Значит… Значит, в колокол ударять нам.

…На двери колокольни – огромный замок. Да нет, никакой не огромный. Самый обычный. Но… Я как-то не подумал, что вход на колокольню ночью будет закрыт.

– Будить звонаря? – спрашиваю я. Даже с некоторым облегчением – всё ж таки мне не нравится идея лупить в колокол самим.

– Ты знаешь, где он живёт? – спрашивает Матрос.

– Нет, конечно… Надо узнать…

Но как? У кого?!

– Нет времени, – говорит Матрос. Он ухватывается рукой за стену, там, где выбиты кирпичи. И другой рукой. И…

Я с ужасом понимаю, что он хочет долезть до проёма второго этажа по стене. Пролезть, как воры!! Но разве у нас есть выбор?..

Я лезу за ним. Хватаюсь за карниз, подтягиваюсь. Быстрее, чем он. Я ведь знаю, как тут лезть. Только выше… Никогда не забирался так высоко. О, вот и всё! И… И решётка. Чёрт, откуда здесь решётка!!!

Мы висим с Матросом, как две обезьяны в зверинце. Вот она, колокольня внутри. Но нам не попасть туда! Это же надо, кому пришло в голову поставить решётки!!! Неужели из-за нас, дураков? Увидели и теперь боятся, что мы влезем?

– Как же, – повторяет Матрос, – как же так! Не было же никаких решёток, ещё утром не было!

Дальше лезть бессмысленно. Там, дальше, – гладкая оштукатуренная стенка. Не за что зацепиться.

Матрос прыгает вниз, на землю. Ух, высоко. Но за ним прыгаю и я. Нет времени так просто висеть.

– Что же делать, Доминик?! – с отчаянием спрашивает он.

…И тут я понимаю, что надо делать. Отчётливо и ясно. И ещё я понимаю, что сделать это может один человек на всём белом свете.

– Беги, Матрос! Беги в цирк, скажи всем, чтобы выводили зверей из подвалов. Цирк затопит сто пудов, он возле реки. И стучи во все окна.

– А ты?

– А я… Уж я знаю. Я найду звонаря, не переживай.

* * *