Второй брак

Она твердо знала, что эти два мира – тот, в котором живет Романо Беллини, и ее, Клэр Уилсон, – далеки друг от друга. Романо – баловень судьбы: богатый, красивый, с большими возможностями. В его записной книжке телефонов женщин, готовых отдаться, едва он поманит пальцем, столько, что книжка эта наверняка трещит по швам. Клэр видела таких прошлым летом, когда весь «цвет» был в Италии: элегантных, умудренных опытом красавиц с фигурами манекенщиц и сверкающей улыбкой. Увешанных драгоценностями, как новогодняя елка – игрушками. Одним словом, похожих на его жену Бьянку.

– Входите же, Клэр. – Это Лоренцо, обогнав их, приглашал, стоя у двери. – Я еще утром сказал Бенито, что вы приедете, а он не любит ждать.

Благодарная мальчику за то, что не придется продолжать разговор с Романо, Клэр пошла вперед. Бенито – величественный во всех смыслах представитель птичьего мира – по неизвестной причине полюбил девушку с первого взгляда и каждый раз, когда она гладила его перышки, склонял голову с хищно загнутым клювом к ее рукам и глядел на нее глазами-бусинками.

Бенито слышал, как мальчик назвал девушку по имени, и только она вошла – затанцевал на жердочке, выкрикивая:

– Клэр, Клэр! Кто умная птичка? Милая птичка. Умная, милая птичка.

Этим словам Клэр научила его еще летом и теперь всей душой желала, чтобы Бенито произнес другие слова, любые – только не эти. Она кожей чувствовала, как Романо злорадствует.

– Привет, Бенито. Так кто у нас умница? – Поглаживая оперение попугая, Клэр восхищалась его плотным, упругим тельцем, его шелковистыми перьями. Бенито спрятал голову ей в ладонь и, воркуя, выражал свое удовольствие от встречи.

– Я вижу, вы не боитесь этого разбойника, – сказал Романо, подходя к клетке. Клэр собралась сказать что-то в защиту птицы, но, подняв глаза, поразилась тому, какая нежность была написана на лице мужчины. Почувствовав ее взгляд, Романо тут же придал лицу выражение равнодушия.

– Зачем мне его бояться? Мы друзья, правда, Бенито? – ответила Клэр, снова глядя на попугая. Тот хитро посмотрел на девушку, прежде чем в поле его зрения попал Романо.

– Романо, Клэр, – произнес попугай, словно бы в раздумье, и это прозвучало абсолютно по человечески. Бенито переводил взгляд с одного на другого, в глазах его светился вопрос, как у добродушного дядюшки, размышляющего: не сосватать ли эту пару. – Клэр и Романо... Милые, милые... ребята.

– Я вижу, ты растерялся, Бенито, – произнес Романо без всякого смущения – будто и не догадывался, что у попугая на уме. Что касается Клэр, лицо ее залилось краской, а это, по ее убеждению, совсем ей не шло. – Про Клэр нельзя сказать «ребята», – продолжал Романо, – она у нас леди.

– Леди, леди. – Бенито наслаждался вниманием, которое ему оказывали. Вообще, красоваться перед публикой было его любимым занятием. – Frutta, frutta? – затем спросил он с надеждой: попугай никогда не упускал возможности получить угощение. – Хорошая птица, – добавил Бенито, чтобы выдать весь свой репертуар. И закончил «речь» выразительным вздохом.

– Скорее уж, жадная птица, – сказала Клэр, которую насмешило самодовольное заявление попугая.

Она знала, что Бенито – любимец всей семьи. Что же касается Грейс – та его страшно баловала.

– Клэр, пойдемте, я покажу вам новые компьютерные игры, которые мне подарили к Рождеству, – сказал Лоренцо, тем самым выручив ее, страдавшую в присутствии Романо от чувства неловкости из-за выходки Бенито. – У меня здесь двойной плейер, – похвастал Лоренцо, уже сидевший за компьютерным столом.

– Ну что ж, не буду вам мешать, – заметил Романо, улыбнувшись своей рассеянной улыбкой, и повернулся, чтобы уйти. Какое-то время Клэр смотрела на удалявшуюся фигуру и размышляла о силе, заключенной в этом мужском теле. Краска снова залила ее щеки.

Боже мой, я теряю рассудок, думала она, пока за Романо закрывалась дверь. Никогда еще меня так не влекло к мужчине.

И она вполне могла представить себе его реакцию, покажись она ему хоть частично раздетой. Рука ее невольно потянулась к животу, словно порываясь его прикрыть. Девушку остановил голос Лоренцо:

– Начинайте, Клэр, все готово.

Но пока ее тиранозавры воевали с Кинг Конгом за господство над джунглями, голова Клэр отчасти была занята совсем другими мыслями.

Как же все было у меня хорошо до того, как произошел несчастный случай, думала она. Я была вполне уверена в себе. Я любила свою работу. Была помолвлена с человеком, в моем представлении единственным и неповторимым... И вдруг, в какие-то считанные минуты, все полетело в пропасть. Сердце ее забилось в невыразимой тоске, и Клэр закрыла глаза.