Второй день на царствии

— Как закончится эта бодяга с нашими признаниями, видео можете оставить себе в архиве, а для членов Высшего Военного Совета оформите в текстовом виде на специальном электронном носителе, для запуска по закрытой сети Генштаба, чтобы все члены Совета могли ознакомиться не только со своим досье, но и с досье соратников.

— Так ли уж это надо?

— Надо, — с нажимом проговорил Афанасьев. — Между членами Совета не должно быть никаких тайн. Нельзя начинать новое дело не доверяя друг другу.

— Кто-то из Совета может не удержаться и тогда информация может выплыть наружу.

— Это не так страшно, как может показаться вначале. Зато у шантажистов не будет инструментов воздействия ни на кого из нас. Да и еще…

— Я слушаю, — подался вперед Тучков.

— Дайте задание вашим аналитикам, на основе полученных показаний подготовить к публикации в СМИ истинных деклараций членов Совета без упоминания источников получения незаконно приобретенного. Будем жестко требовать со всех возврата в казну всего «непосильно нажитого».

— Хорошо. Но вот только решит ли это общую ситуацию с коррупцией во всей стране?

— А кто вам сказал, что мы собираемся на этом останавливаться?! Нет уж, дудки! Через вашу «головомойку» я намерен пропустить весь высший чиновничий корпус, включая губернаторов. Хватит выжимать из народа все соки на пенсионную реформу, пора начать наполнять бюджет из куда более полноводного источника, нежели карманы простых граждан.

— Возможны брожения. Особенно в национальных окраинах.

— А это уж твоя забота. Да и вот еще что. Не в обиду будь сказано, а тебе ведь тоже не грех потрясти свои кадры, а то уж больно часто сотрудники вашего ведомства стали мелькать в уголовных хрониках. Не хорошо как-то.

— Не спорю. Много проходимцев затесалось к нам за эти три десятка лет. Пустили уже корни, — тяжко вздохнул Николай Павлович.

— Вот и надо их под корень срезать. А насчет брожения, я думаю, ты преувеличиваешь чуток. Когда народ воочию увидит, какими богатствами владеет эта кучка и что на них тоже есть управа, а изъятое в свое время у народа к нему же и возвращается в виде школ, больниц, детских садов и пенсий, а не рассовывается вновь по карманам, то и бурлить смысла не будет. Главное — правильно вести информационную политику в этом направлении. И до тех, кто не до конца зажрался донести мысль, что занимаемый пост это тяжкая обязанность, а не средство к обогащению. И я очень рассчитываю на то, что в твоем ведомстве еще остались те кому «за державу обидно».

— Хорошо. Мы немедленно займемся этим. А только не худо бы для придания авторитета вернуть нам наше прежнее название, а то аббревиатуру «ФСБ» уже никто всерьез не рассматривает настолько все изгадили и извратили засланцы всех мастей.

— Не хочешь быть директором, а хочешь стать председателем?

— Ага, — по-простецки ответил потомок славных предков.

— ладно. Вынесем этот вопрос на Совет. Я так думаю, что на сегодня и завтра придется отменить заседание Совета. Какие из них советчики после ваших застенков? Надо им дать прийти в себя, да и не имеет смысла заседать пока не проявлен вопрос о лояльности всех членов будущего Совета. Но Президиума это не касается. Так что к 16.00 в «малом» кабинете Министерства обороны и в том же составе.

— Понятно. Разрешите идти?

— Ступай, Николай Палыч. Ступай, голубчик.

Тучков не стал злоупотреблять вниманием Верховного. Поэтому отодвинувшись встал со стула и не козыряя (был в штатском по своей обычной привычке) вышел из столовой. Афанасьев тоже решил не засиживаться, так как хотел успеть встретить из «головомойки» Сергея Ивановича. Официантов в столовой он не приметил, следовательно, придется убирать со стола самому. Не спеша встал, собрал на поднос пустую посуду и направился опять к раздаточному окошку, в котором уже виднелась та самая девица. Высунувшись в окошко, она, подперев щеки обеими руками, внимательно наблюдала за телодвижениями диктатора. Судя по всему, она уже изрядное время наблюдала за ним. «И чего она на меня уставилась своими глазищами?» — ежась под ее немигающим взглядом, подумал он в раздражении, подходя к ней.

— Спасибо. Все было очень вкусно, — выдавил он из себя дежурную фразу благодарности, намереваясь поскорее покинуть столовую.

— Бабу вам надо, товарищ президент, теплую и душевную, — негромко проговорила она, принимая поднос и в то же время, не отводя от него своих крупных серых глаз, — а то ходите будто потерянный, а это неправильно в вашем-то возрасте.

— Вы с ума сошли?! Я женат! У меня дети и внуки! — негромко, но твердо и слегка возмущенно ответил он ей. Но та решила не обращать никакого внимания на его слова.