Второй день на царствии

— Хорошо, — притворно вздохнул наследник Скуратова-Бельского. — Мы выяснили, что среди клиентов его фирмы значится ни больше, ни меньше, как само посольство Соединенных Штатов Америки.

— О, как! — вскинул брови Афанасьев. — Это ж-ж, неспроста![78] Пиндосы не те люди, которые отдают подряды, кому попало. Да еще и связанные с такой для них чувствительной сферой, как поставки в посольство пищевых продуктов.

— Вот именно, — согласно кивнул Тучков.

— Это хорошая ниточка, которая может вывести нас на истинных заказчиков теракта. Я надеюсь, что его уже задержали? — с живостью поинтересовался Верховный.

— Увы, нет, — стушевался Николай Павлович. — На работу он сегодня не вышел. Дома не ночевал, как нам поведала его супруга, нисколько не переживая из-за его отсутствия.

— Почему? — спросили в один голос генералы.

— Она сказала, что он довольно часто отлучается из дома по делам фирмы на день или два.

— Ясно, — скривился Афанасьев, — как я и предполагал утром, он либо сам залег, либо его уже залегли. Жаль, конечно. Этот тип был бы нам как никогда нужен сейчас.

— Мы установили плотное негласное наблюдение за его домом и офисом, — сказал Тучков, сглатывая последние остатки макарон.

— Рассчитывать на это не стоит, — махнул рукой Афанасьев. — Считайте, что эта ниточка уже оборвана.

— У нас есть еще одна, — загадочно ухмыльнулся Тучков.

— Да, знаю-знаю, — опять отмахнулся Верховный. — Святая троица — Ведмедев, Володихин и Матвейчева?

Дождавшись утвердительного кивка, продолжил, уже отхлебывая компот:

— Вы там с ними поосторожнее, — предостерег он. — Не переусердствуйте, а то знаю я вашу контору. Они мне для показательного судебного процесса нужны свеженькими, как огурчики. Они уже дают показания?

— Вы уже предупреждали, я помню. Не волнуйтесь, Валерий Васильевич, все будет как в лучших домах Старого и Нового Света. А насчет показаний, то да, дают. Соловьями заливаются. Но это отдельная тема для разговора. Я доложу об этом позднее. Так же доложу и о допросе своего непосредственного начальника.

— Глаз да глаз. Учтите. О том, что эта шестерка является последней ниточкой, знаем не только мы, но и их кураторы из-за лужи.

— Само собой. Ни на одну секунду не оставляем их без присмотра. И даже пищу проверяем, перед тем как им дать, — деловито согласился «лазоревый».[79]

Пока длился этот диалог, Рудов спешно уплетал уже порядком остывшие макароны. Видя, как тот торопится и давится из последних сил, Афанасьев участливо заметил ему:

— Да не спеши ты так, Иваныч, время еще есть. Успеешь.

И чтобы дать время другу спокойно закончить трапезу, резко перевел разговор на другую тему:

— Николай Палыч, ты там не в курсе, как прошла проверка Костюченкова и Барышева?

— В общих чертах, — ответил Тучков, подозрительно ковыряясь вилкой в салате. — Ничего нового по сравнению с прошлым годом. Все в пределах приличий — кумовство, превышение должностных полномочий, «крышевание» и прочие мелочи. Это у Костюченкова.

— А у Барышева какие-то иные прегрешения? — выгнул бровь Афанасьев.

— У него всегда были иные показатели. Но об этом не здесь.

— Интересно-интересно, — засопел Верховный. — Нам через полчаса надо уже будет собирать первый Президиум, а я еще не все знаю о своих будущих соратниках или паче того — подельниках. Тем более, на Барышева у меня имеются особые виды.

— Он сам вам все расскажет, Валерий Васильевич, не волнуйтесь. Там, в принципе, ничего такого уж страшного нет, — сказал Тучков, добавляя интриги.

— Ладно, — не стал спорить Верховный, — подождем, что нам скажет сам Дмитрий Аркадьевич. А Булдаков? Что с ним? — вспомнил он вдруг о Начтыла.

— Тоже вроде бы ничего. Все, что он вчера поведал нам, проверка подтвердила. Других эпизодов с контактами из-за бугра не отмечено. В принципе, к допуску в Высший Совет годен. Хотя, конечно, побеседовать с ним еще нужно будет, как следует, на предмет контригры, но это уже частности.

— А ты, Николай Палыч, что ж салатик-то не стал, есть, а только все по тарелке раскидал? — спросил, обрадованный благополучным исходом дела с Булдаковым Афанасьев.

— Да ну его к черту, этот ваш салатик, — отмахнулся жандарм, — вялый он какой-то, заветривавшийся. И вообще, кормежка тут у вас, скажу я честно, так себе. Я-то думал, что после прошлогодних указов о повышении финансирования на содержание будет хоть на столах что-нибудь поприличнее, а тут…

— Указы касались строевых частей, — подал голос Рудов.

— И Росгвардии, — недовольно хрюкнул Афанасьев. — А общее финансирование Армии сократили, так что пришлось отказаться от многих образцов техники, запланированных к принятию на вооружение.

— Кстати, о Росгвардии, — ухватился за интересную для него тему Тучков, — вам не кажется обидным, что слово «гвардия», насколько я помню, означает дословно с итальянского «отборный отряд по охране знамени», несколько не подходит для «вертухаев».[80]

От неожиданности Афанасьев, пивший компот прыснул, нечаянно оросив мелкими каплями пиджак эфэсбэшника.