Второй Эдем

Натан всегда соглашался. Он был писателем, и поэтому каждый раз, развивая идею, он инстинктивно со всеми соглашался. Писатель может протолкнуть свои идеи только посредством агрессивного согласия. Здесь все просто. Писатель высказывает мысль и ждет от клиента возражений. Услышав и приняв их к сведению, он взахлеб соглашается со всем, что сказал клиент, прибавив, что чувствует себя полным идиотом, оттого что не додумался до этого сам. Затем он повторяет услышанное, словно суммируя пожелания клиента, и благодарит его за то, что тот настолько четко расставил все на свои места.

Иногда это срабатывает, но только если говоришь с клиентом. Розали не была клиентом, и все это показалось ей полной ахинеей.

– Можно я скажу то, что поняла? – спросила она. – Вы говорите, ваш Пластик Толстоу хочет снять фильм о группе «Мать Земля», а я должна помочь вам попасть в мой отряд, чтобы вы могли точно передать все детали и атмосферу. Правильно?

– Абсолютно, – согласился Натан. – Мне кажется,именно это я и пытался сказать, но не мог выразить все так четко, пока вы не объяснили.

– И вы наверняка помните, что я – та самая женщина, которая на ваших глазах пыталась пристрелить человека, на которого вы хотите заставить меня работать.

– Да, но дело вот в чем, – вставил Макс. – Пластик считает, что сможет использовать тебя, но на самом деле это ты используешь его. Рулить будем мы! Я звезда, я могу пойти к любому режиссеру, а Натан напишет сценарий. Разве не понятно? Мы у руля. Мы можем сделать фильм, который выставит твоих людей в самом привлекательном свете, который выставит тебяв самом привлекательном свете. Вы будете выглядеть героями.

– В жизни не слышала такой ерунды, – сказала Розали, и Макс пришел в восторг от того, как она это говорила. – Я, конечно, мало что знаю о Голливуде, но даже мне понятно, что единственным человеком у руля в ленте Пластика Толстоу будет он сам.

– В ленте? – спросил Макс. – Что такое лента?

– Фильм, кино, – объяснил Натан. – Розали имеет в виду фильм Толстоу.

– А-а, понятно… Ну, мы конечно же расскажем немного и о «Клаустросфере», – согласился Макс. – Компромисс – это хорошо.

– Мне нравится компромисс. Это так сексуально, – согласился Натан.

– На хрен компромисс, – сказала Розали и добавила: – Извини, бабушка.

– Я согласен с тем, что Розали только что сказала насчет компромисса, – поддержал ее Натан. – Не думаю, что он нам нужен. Я уверен, что и бабушка со мной согласится.

– Ну как же, компромисс непременно нужен, – возразил Макс.

– Вот именно, – агрессивно согласился Натан. – Нам нужен компромисс, нам не нужен компромисс. Одно другого не исключает, это же так правильно.

– Я согласен, – сказал Макс. – Компромисс показывает, какие замечательные люди работают в группе «Мать Земля». Люди, которые не боятся узнать точку зрения других. Отзывчивость и уязвимость сейчас сильно в моде.

– Ужасно сильно, – согласился Натан, – поверь мне, Розали. Уязвимость в моде. В прошлом месяце была премьера новой ленты: никакой уязвимости, и она умерла.Холодный труп. В кинотеатре воняло кислой капустой.

– Вы оба совершенно рехнулись, – сказала Розали и взяла свой мобильный телефон. – Я позвоню ребятам, которые вас сюда привезли, они рядом, в деревне. Пусть отвезут вас обратно в Дублин.

– Что? Сейчас? – спросил Макс.

– Разумеется, сейчас, придурки. Чем быстрее вы отсюда уедете и перестанете транжирить мое драгоценное время, тем лучше. И прибавлю, что мне плевать, увижу я вас когда-нибудь еще или нет.

– То есть это означает «может быть»? – спросил Натан.

– Розали, – умоляющим тоном сказал Макс, видя, как ускользает возможность узнать ее поближе. – Мы сделаем из тебя национальную героиню!

– Мы говорим о ленте! – добавил Натан.

Ни Натан, ни Макс совершенно не понимали ее. Они думали, это просто шутка. В их мире зеленый свет фильму с готовым бюджетом был великойжизненной целью. От такого не отказываются.

– Мистер Ходди, – спросила Розали, – если фильм действительно снимут, то когда его покажут?

– Когда? В идеале через восемнадцать месяцев. В реальности максимум через два года.

– Ага, ну так вот, я считаю, что через два года уже может и не быть зрителей, которые пришли бы посмотреть его. Разве что люди смогут взять его запись с собой в клаустросферы, когда начнется «бегство крыс»! Господи боже мой, мистер Максимус, когда я услышала, что вы нас ищете, я подумала, что вы, возможно, действительно хотите к нам присоединиться.

– Хочу! Очень хочу! – воскликнул Макс.

– Нет, вы не хотите! Вы мечтаете использовать нас, вот и все. Это просто позор, и ничего больше. Такой человек, как вы, мог бы помочь нам найти общий язык с молодым поколением и…