Второй Эдем

Но Розали все же не могла сдержать улыбку. Он действительно неотразим, подумала она, когда лежит вот так вот в постели и моргает за стеклами очков, словно перепуганный кролик. Отношение Розали к провальной попытке Макса помочь ей скрыться от Гарды значительно смягчало то обстоятельство, что она все-таки избежала тюрьмы. Макс хотя бы попытался помочь.

— Боже мой, ну и видок, — продолжила она. — Ты в состоянии соображать? Мы можем поговорить?

Макс нашел ее тон немного покровительственным и почувствовал, что нужно вступиться за свою честь.

— Прости, но для того, чтобы лишить меня возможности нормально соображать, восьми пинт крепкого портера и восьми шотландских „Пэдди“ недостаточно.

Он сказал что-то не то. Работа Европейской Федерации ускорила и без того быстрый процесс стирания культурных различий, но Розали яростно защищала ирландские символы.

— При чем тут Шотландия, невежда! „Пэдди“ — это наше! Шотландское виски производят в Шотландии, а ирландское — в Ирландии, а если не видишь разницы, то тебе лучше остановиться на мерзком ядовитом фирменном бухле, которое в Голливуде называют выпивкой.

— Что ж, извини меня, я готов встать в угол на горох.

Макс закурил сигарету. Одним из побочных эффектов гибели окружающей среды — горькая ирония! — стало возрождение табачных компаний. Специалисты не могли уделять пристальное внимание проблеме рака легких в условиях, когда сам факт дыхания приводил к ужасным болезням. К тому же рак легких мало кого пугал, ведь любой человек даже со скромным доходом мог купить новое легкое буквально по цене его установки. Развитие хирургии „органов на молнии“ и наличие миллионов голодающих людей привело к тому, что цена на „парные органы“, то есть на те, которых в человеческом в организме по два, стала поистине смехотворной. Однако единичные органы сохранили свою цену. Трудно убедить даже отчаявшегося человека расстаться со своим сердцем, в то время как почку можно купить ниже стоимости добросовестно выращенной утиной печени.

— Ты понятия не имеешь, насколько отвратителен сигаретный запах в сочетании с ужасной вонью, которая исходит от тебя самого.

— Слушай, сейчас утро, а вчера я напился. Было бы удивительно, если бы от меня хорошо пахло.

Розали решила сменить тему:

— Я спросила, зачем ты приехал.

— Ну, во-первых, просто пообщаться, понимаешь? Мне показалось, нам было весело вместе.

Розали никак не отреагировала.

— А во-вторых? — спросила она.

— А во-вторых, это отчасти связано с тем, о чем мы говорили раньше, — сказал Макс.

— Я же сказала, — резко бросила Розали, — я не стану участвовать в дурацком сценарии твоего ненормального друга, если ты…

— Натан умер, — прервал ее Макс, ожидая, что трагизм ситуации немного усмирит Розали.

— Кто такой Натан? — спросила Розали, ставя крест на трагизме.

— Это мой ненормальный друг. Тот, который прятался под столом в доме твоей бабушки.

— А-а, — сказала Розали. — Ну и как это связано со мной?

Розали не была черствой, нет, просто ей часто приходилось видеть смерть, и вообще она едва помнила, как выглядел тот сценарист.

— Перед тем, как его убили, он изложил замысел сценария Пластику Толстоу. Я считаю, что это Пластик убил его — из-за этого самого замысла.

— Я слышала, что кино — убийственный бизнес, — сухо сказала Розали.

— Натан собирался построить сюжет вокруг идеи, что именно корпорация „Клаустросфера“ тайно финансирует твою организацию.

Последние несколько дней Макс не раз задумывался о том, как отреагирует на это Розали. Он опасался, что она просто рассмеется ему прямо в лицо. В таком случае он собирался шаг за шагом растолковать ей все, рассказать, как погиб Натан, объяснить, что только Толстоу мог организовать это, и что только Толстоу слышал идею Натана, и что Толстоу присутствовал в предсмертных мыслях Натана. Но Розали не смеялась. Она думала. Глубоко в памяти что-то дрогнуло при этих словах. Дрогнуло где-то там, куда она не хотела лезть.

— По-моему, это ужасно глупо, — нерешительно сказала она. — Мне было бы жалко денег за билет на такой дурацкий фильм.

Макс видел, что попал в цель.

— Что тут дурацкого, Розали? Никто не знает, кто вас поддерживает. Это продолжается тридцать, даже сорок лет. Логично предположить, что за это время кто-нибудь приписал бы себе эту честь, верно?

ТАКТИКА СЪЕМА

Розали вспомнила одну ночь, случившуюся пять лет назад. Ночь, которую она провела с Юргеном Тором…

Тогда ей было двадцать, а в возрасте восемнадцати лет она стала членом „Природы“, так и не удосужившись появиться на первой лекции в Тринити-колледже. Довольно скоро ее отвага и ум были высоко оценены, и ее завербовали в группу „Мать Земля“. Следом за вербовкой последовали суровые восемнадцать месяцев подготовки, к концу которой она встретилась с великим человеком.