Второй этап

– Что? – мрачно буркнул тот, но встретив мой взгляд, заговорил. – Эти бандюки меня схватили и сюда повезли. Не знаю зачем.

– Не знаешь, зачем сюда повезли или не знаешь, зачем схватили? – прищурился я.

– Слушай, пацан, ну что ты докопался, помоги лучше наручники снять! Они мне конечности знаешь как сдавливают! Еле терплю, чтобы не заорать.

– Что думаешь, Элион, – решил я проверить наблюдательность принцессы. – Похож он на пленника?

– Вполне похож, – девочка задумчиво приложила пальчик к губам. – А как мы его разомкнём? Ключик надо найти!

– Да просто цепь прострелите, – фыркнул мужик в форме. – Это проще и быстрее, чем ключ искать.

– А мы никуда не торопимся, – соврал я. – У кого ключ был?

– Да у Петра! – ответил полицейский. – Он старший среди них. Кличка Солдат. Вот он валяется.

Элион тут же принялась обыскивать труп, стремясь искупить свой косяк.

– Нет ключей, – развела руками она.

– А ты поищи где-нибудь в салоне, – хмыкнул я. – А я пока обыщу нашего полицейского.

– Эй, пацан, ты чего? Не доверяешь мне? Полиции надо доверять, – забормотал мужик в форме.

А глазки его бегали, двигались, дёргались.

Это не первый мой допрос и поэтому я чувствовал его нервозность.

– Нашла! – воскликнула Элион. – Ключ какой-то нашла под половицами!

– Примерь к наручникам, – я кивнул на замершего полицейского.

Он всё понял.

Когда ключ разомкнул его руки, мужик всего лишь помассировал их и уставился на меня.

– С ног можешь не снимать, – остановил я принцессу.

– Почему?

– Он сам себя заковал, проказник, – ухмыльнулся я. – Увидел, как дохнут братки и решил притвориться их жертвой.

– Надо же! – удивилась маленькая демоница. – А я поверила! Что будем с ним делать?

– То же, что и с остальными, – пожал плечами я. – Но сначала он покажет нам, где держат Глеба. Как тебя зовут?

– Тёма, – представился полицейский неожиданно тонким и слабым голосом.

Таким голос становится у людей, ощущающих близость смерти.

– Эй, да ты боишься! – улыбнулся я. – Не страшись! Будь мужчиной – смерть это не так страшно, Тёма. К тому же немного ты ещё поживёшь. Снимай наручники с ног и грузись в автомобиль, будешь показывать дорогу.

Мы не стали трогать или убирать с дороги трупы братков – покорёженные машины выдавали произошедшее чрезвычайное происшествие с головой. Теперь против нас играет только время – как скоро их обнаружат и введут против нас план перехват.

Полицейского мы посадили вперёд, за руль села Топка, а мы с принцессой устроились сзади. Я задумчиво теребил в руках найденную в бардачке трофейного авто прочную леску, затем сунул её Элион.

Всю дорогу до райотдела, в котором держали пасечника, Тёма не умолкал. Он рассказывал про свою жизнь, школьные годы, первую любовь, жену и детей. Истории про работу смешивались с байками о рыбалке и охоте. Мы узнали, как зовут его друзей, и как он любит своего верного пса Рекса.

Он пытался разговорить нас, пытался показать, что он безобиден. Что он такой же человек, как и мы. Втереться в доверие, разжалобить.

В конце концов, он добился своего – Элион взглянула на меня немного просительно. Мол, давай не будем его убивать.

– Скажи, Тёма, а ты у Свиридовских в гостях бывал? – поинтересовался я.

– Бывал, а как же не бывать! – охотно ответил он, радостный от того, что я с ним заговорил. – Они же когда собирались на день рождения Главного, то нас тоже приглашали… Ух, там веселье было, я тебе скажу: водочка, шашлычки, девочки!

– А внутрь тебя пускали? – продолжил я.

– Пускали, в туалет куда ходить-то, не на улицу же в приличном доме!

– А на второй этаж ты поднимался?

– На второй этаж? – тут мужик затормозил, сообразив, что впереди его ждёт какая-то ловушка. – Нет, на второй этаж не поднимался, а зачем?

– А затем, что там держали, изуродовали и до полусмерти запытали молодую девочку, – пожал плечами я. – Ты знал об этом?

– Нет, не знал, конечно, откуда, – покачал головой Тёма.

– Как откуда? А вам сводки по пропавшим не приходят? В розыск людей не подают? Ты врёшь мне, Тёма, и врёшь по-глупому, – покачал головой я. – Как её зовут? За что её так?

– Я не знаю, я не знаю, я ничего-ничего не знаю, – забормотал полицейский.

Его руки и ноги тряслись, подбородок дрожал, а лицо стало белым.

– Главный любил поразвлечься с молодыми девчонками, правда? – улыбнулся я. – Не по-мужицки поразвлечься, и даже не по-звериному, а мерзостно и гнусно, так? Не ври мне, Тёма.

– Я не знаю…

– Ещё одно ложное слово, и ты труп! – рявкнул я.

И тут Тёма заплакал. А я вдруг понял, что он ещё совсем молод, едва перешагнул за двадцатилетний рубеж. Ему бы жить и жить, такому юному и полному сил.

В сущности, плохим человеком он не был. Просто жертва обстоятельств.

– Все знали, все знали, – сменил пластинку молодой полицейский. – Но никто не говорил, все боялись. Главный – он второй после Кушинцева, кто ему что скажет? А девочка эта – дочка Морозовская, которого…

– Которого что?