Второй этаж

— И я. — Заглядываю в его глаза. Как же они красивы! Это преступление иметь такие глаза мужчине.

— Кстати. — Он встает и подходит к столу. — Я дорисовал. Хотел вчера показать…

Мой пульс ускоряется до ста двадцати. Громов возвращается ко мне с листком в руках и несмело протягивает мне. Волнуется?

Я беру рисунок и опускаю на него взгляд. Ох! До чего же я счастлива тут. На моем лице расцветает многозначительная улыбка. Я осторожно поднимаю глаза на Костю, который с жадностью впитывает мою реакцию, и охаю по-настоящему. Я замечаю распахнутые настежь двери в стерильный мир Константина Громова. Этого не может пережить нормальный человек. Я резко вскакиваю, каким-то образом задеваю чашку, ее содержимое тут же разливается, а рисунок падает на пол. Мы одновременно спохватываемся и опускаемся за ним, ударяясь лбами. О-хо! Это больно и напоминает картину из фильма, где герои собирают бумаги на полу, а потом целуются. Не наш случай, слава богу! Ударившись, мы оседаем на свои мягкие места, в довесок мой каблук таранит его ногу, он морщится, и мы прыскаем со смеху. Вот, дура! Что я себе напридумывала!

— Ударилась? — улыбаясь, спрашивает Костя.

— Нет, а ты? — отвечаю тем же.

— Твой каблук очень острый, — подмечает он и трет ушибленное место.

— Прости.

— Ничего, — отмахивается Костя, встает и предлагает мне руку в качестве опоры. Секунду рассматриваю его «предложение», затем хватаю листок и позволяю ему помочь мне подняться. Отряхиваемся и хихикаем.

— Красиво получилось, — махая рисунком в воздухе, говорю я.

— Можешь оставить себе, — небрежно бросает он.

— Спасибо. — Я расцветаю от неожиданного подарка.

Костя выглядит польщенным.

— Где взять тряпку? — указывая на стол, спрашиваю.

— Не переживай, я сам, — отказывается он, я не настаиваю.

Молчим. Смотрим друг на друга. Вроде бы неловкий момент, но мне спокойно.

— Странная у тебя реакция на мои рисунки, — вдруг произносит он, заставляя меня покраснеть.

— Прости, я переволновалась. — Костя недоуменно смотрит на меня. — Меня никто раньше не рисовал… Тем более такой.

— Какой? — недопонимает он.

— Счастливой, — шепотом, будто это что-то страшное, произношу я.

— А. Теперь, понятно, — с явной издевкой, но в тон мне отвечает Громов. На его лицо наползает кривая ухмылка.

— Не издевайся, — с наигранной обидой говорю я, касаясь его руки.

— Что вы, Миа Андреевна, у меня и в мыслях не было.

— Но если вздумаешь, я тебя ударю, — шутливо угрожаю я.

— Ни в коем случае, — прикладывая руку к груди, подстебывает он. — Спасибо вам большое, Миа Андреевна, что простили мне мою оплошность.

— Не за что, Константин Игоревич. Вы же не собираетесь ко мне приставать? — выдаю скорее не я, а увлеченная Миа-2.

В его глазах заряжаются магниты. Ох!

— Даже не знаю, — ехидничает он.

Я раскрываю рот от возмущения.

— Шучу, расслабься. — Смеется он и легонько хлопает меня по плечу. Пока я соображаю, Костя отходит в сторону и выходит наружу.

«Куда это он?» — насупливается разгоряченная Миа-2.

Я стою посреди его кабинета, и мне становится не по себе. Что. Я. Тут. Делаю? Представляю, что может надумать себе Вася. Спешно ретируюсь на свою половину и сталкиваюсь с Виталием, едва не сбив его с ног.

— Миа? — Его глаза расширяются от удивления. Директор успевает заметить портрет в моих руках, я тут же прячу его за спину и густо краснею.

— Добрый день, Виталий, — елейным голосом говорю я и, обходя его, сажусь за свой стол, пряча рисунок в ящик.

Директор замирает на входе и озадаченно смотрит на меня. В этот момент дверь открывается, с силой ударяя его в спину, я морщусь. Виталий отшатывается и злобно глядит на входящего с тряпкой в руках Константина.

— О, извини, — небрежно бросает Громов и жмет руку директора.

— Что тут происходит? — не выдерживает Виталий, метая молнии поочередно, то в меня, то в Костю.

Василий стряпает недовольную гримасу и надевает наушники. Хороший мальчик!

— А что не так? — недовольно, даже немного сердито спрашивает Константин, бросая на меня защитный взгляд. Страх улетучивается.

Директор растерян. Стоит столбом и, видимо, не знает, что ответить.

— Успокойся, брат. — Константин хлопает его спине и уходит к себе.

Брат?

Что за панибратство?

Виталий неуверенным шагом подходит к своему столу и оседает в кресло. Я хватаюсь за телефон и набираю номер клиента, сделавшего заказ. Только бы он ничего не стал говорить. Ситуация патовая. Директор с подозрением косится на меня, но я стараюсь быть невозмутимой.

Через два часа в кабинет врывается Илья.

— Миа, собирайся. Мы едем обедать. — Его тон звучит крайне решительно, что мой мозг не допускает отказа. Смущенно смотрю на еще более изумленного Виталия.

— Здорово, — протягивает ему руку Мистер Обояшка. — Я забираю Миа на один час.

Директор нерешительно, но согласно кивает. Он несколько обескуражен. Интересно, что Виталий выстроил в своей голове?

— Поехали, — тихо говорю я, почему-то испытывая страшную неловкость от поведения Смельчака. Только бы директор ничего такого не подумал. Встаю с места и иду вслед за своим самодовольным коллегой.